Владимир Савич


Эль и Адель


    К носатой физиономии и долговязой фигуре природа наградила Михаила Борисовича еще и фамилией Гримов. Куда с такими выходными данными можно податься? Ну, только что в писатели-сказочники! После некоторых жизненных колебаний, как-то: институт связи, медицинский факультет - Михаил Борисович так и сделал, то есть пополнил собой ряды отечественных сказочников.
    В дни, когда писательская голова М.Б. Гримова пуста, точно вылизанный голодными котами, сметанный жбан и не может придумать даже мало-мальски приличной фабулы, тогда сочинитель обращается за помощью к безделушкам, ( куколкам, котикам, собачкам) что стоят на его рабочем столе. На первый взгляд - абсолютно бесполезные вещи. Но это только на первый, а правильном же раскладе (в дни творческой импотенции) они становятся бесценными помощниками. Некой созидательной Viagra.
    Вот, например, в один из таких дней плюшевая собачка с огромными грустными глазами, поведала Михаилу Борисович занимательную сказку "о счастливой мозговой косточке"
    Гримов получил за нее весьма неплохой гонорар и хвалебную статью известного критика.
    Глиняная колченогая лошадь, рассказала историю о "бесстрашном рыцаре".
    Историю экранизировал выдающий режиссер.
    М.Б. Гримов и по сей день, получает неплохие отчисления с этой "фильмы".
    Каменные, потрескавшиеся от времени, мексиканские божки, перебивая друг друга, раскрыли сказочнику тайну золотой долины.
    Тайна принесла сказочнику золотую ветвь престижной литературной премии.
    Богемского стекла ваза нашептала сказочнику о влюбленных цветочках.
    История вошла в сотню лучших сказок тысячелетия.
    
    Теперь послушаем, что рассказала Михаилу Борисовичу бронзовая статуэтка "Юноша и Девушка", и может быть, в недалеком будущем узнаем, какие дивиденды она ему принесет.


    - Я появилась на свет в городе… Впрочем, я уже не помню его названия, - начала свой рассказ статуэтка, - и не в названии дело… так вот прежде чем стать тем, чем я сейчас являюсь, то есть статуэткой, я была частью огромного валуна, что лежит на берегу красивой речки. Валун же этот… Нет! Все по порядку!
    Город расположился в долине окруженной живописными (поросшими вечно - зелеными лесами) горами. Очевидно, поэтому его и назвали Зеленогорск: тенистые сады, широкие проспекты, величественные площади, добропорядочные люди, крепкие семьи… Детский смех в парке аттракционов. Горожане по праву считали себя счастливыми людьми.
    
    Горы защищали город от холода и зноя. Давали людям воду и пищу. Металлы и минералы.
    - Мы не должны этого делать, - сказала как-то одна из гор (самая младшая), обращаясь к сестрам.
    - Чего этого, - не поняли ее сестры.
    - Заботиться о них!
    - О ком?
    - О людях!
     - Почему?
    - Да потому, что они не пекутся о нас. Они вырубают наши леса. Терзают наши недра, отнимают наши богатства: металлы, драгоценные камни… Если так будет продолжаться, то вскоре нам придет конец!
    - Глупая, - ответили ей сестры, - мы для того и созданы, чтобы служить людям! Поэтому выбрось из головы, сестрица, свои глупости. Лучше стой спокойно, да помалкивай…
    Гора аж посинела от злости, что ей закрыли рот. Вскоре она приобрела голубой оттенок, и горожане прозвали ее "голубой горой".
    "Ну, нет, голубушки, вы как себе хотите, а я так этого не оставлю. Я начну бороться"!
    Голубая гора стала выбрасывать в речку, что текла из нее недр и давала воду жителям города - голубые фемионы.
    - Что такое фемионы, вы узнаете чуть позже, - заверила Михаила Борисовича статуэтка и продолжила свой рассказ.
    Мужчины города стали походить на изнеженных женоподобных особей, а женщины - вообще Бог его знает на что.
    Город стал хиреть, чахнуть…
    - Мы вступили в благодатную эпоху декаданса, - объяснял эти явления известный философ.
    Правые газеты называли его идиотом и писали следующее:
    - Деторождение упало до критической отметки, если так пойдет и дальше, то таких идиотов, как наш философ, некому будет свести в крематорий!
    - Свобода выбора - выше процветания и деторождения! - возражали им в своих передовицах издания левого толка.
    Город угасал. Экономика чахла. Горы заросли непроходимыми чащами. Ведь их теперь никто не беспокоил. Дети не рождались. Казалось вот- вот и придет апокалипсис.
    Они родились в один день в одном и том же роддоме. В этом нет ничего удивительного, ибо к тому времени в городе почти все существовало в единственном числе…
    Черноволосого зеленоглазого мальчика назвали - Эль.
    Золотоволосую голубоглазую девочку - Адель.
    "Не дети, а херувимы небесные! Быть им женихом и невестой! Услышал таки Всевышний наши молитвы. Апокалипсис отодвигается!", - торжествующе восклицали религиозно настроенные обыватели.
    Так вышло, что родители Адели и Эля поселись в одном доме.
    Красивый старинный обвитый густым плющом дом этот являл собой скорей декорацию к сказочному фильму, чем к людскому жилищу.
    На первом этаже поселилась семья Эля.
    На втором Адели.
    Недалеко от дома раскинулся сосновый лес. Возле него текла красивая речка.
    Эль и Адель часто вместе гуляли в лесу. Вместе собирали полевые цветы. Плели из них венки. Бросали их в воду. Река расцветала.
    Они вообще всегда были вместе. Никто никогда не видел их порознь.
    "Тили-тили-тесто", - кричали им вслед.
    Но Эль и Адель не обижались. Они и без острословов знали, что они жених и невеста, и только ждали нужного часа, чтобы стать мужем и женой.
    На Рождество Эль и Адель обручились. Летом должна была состояться их свадьба.
    Но! Но! Но! В январе у Эля изменилась походка. В феврале голос. Весной же когда все зацвело и запело, Эль и вовсе изменил свое имя на "Элеонор" и стал откровенно избегать своей возлюбленной.
    - Что случилось Эль, - спросила его как- то Адель, - почему ты сторонишься меня? Может быть я чем-то обидела тебя…
    - Не называй меня этим дурацки именем! - возмутился возлюбленный.
    - А как же мне тебя теперь называть?
    - Я вообще не хочу, чтобы ты меня как-нибудь называла.
     - Что ты хочешь этим сказать?
    - А то и хочу. Я тебя больше не люблю. Мне теперь мил совсем другой человек.
    - И кто же она? - дрожащим голосом спросила Адель.
    - Не она, а он, - поправил ее Эль.
    - Не понимаю… ты любишь… ты любишь мужчину? - Адель побледнела. - Как ты можешь!
    - Почему тебя это так удивляет! Мы живем в свободном городе и всякий волен, любить, кого вздумается.
    - Но ведь…
    - Прости, Адель! Прости и прощай. Мне некогда с тобой разговаривать… меня ждут.
    Эль убежал, а Адель побрела, как любят говорить в сказках, куда глаза глядят.
    Очнулась она на берегу реки, той самой, что брала свое начало на Голубой Горе. Девушка присела на камень и горько заплакала.
    - Отчего ты плачешь, милая? - поинтересовался журчащим точно лесной ручей голосом у девушки кто-то невидимый.
    - Как же мне не плакать? - ответила невидимке Адель, - ведь меня бросил юноша, которого я люблю пуще самой жизни. И ушел к… даже не к другой, а к другому… почему? разве так может быть? Простите, не знаю, - Адель огляделась по сторонам, - кто вы и как вас называть.
    - Меня зовут речная вода, - ответил невидимка.
    - Но этого не может быть! Вода не умеет разговаривать.
    - Может, милая моя, может. У воды есть и голос, и память и сердце, - Адели даже показалась, что речная волна улыбнулась ей, - вода знает много такого, чего и не снилось вашим мудрецам.
    - И ты знаешь, почему мой возлюбленный бросил меня?
    - Ну, это проще простого. Посмотри вот на эту голубую гору. Видишь ее?
    - Вижу, - Адель кивнула головой.
    - Вот она и есть виновница бед вашего города. Она виновата в том, что твой любимый ушел от тебя. Она хочет извести город, стереть его с лица Земли, а меня, - речная волна нахмурилась, - использует в качестве инструмента. Хотя я категорически не хочу в этом участвовать! Но я ничего не могу поделать! Да только вот сама я от них освободиться не могу. И поэтому несу в себе чуму вашего города.
    - А что это такое? - поинтересовалась девушка.
    - Голубые фермионы - невидимые глазу частицы, которые делают мужчину равнодушным к женщине. Благодаря им в вашем городе больше не рождаются дети…
    - И что ничего нельзя сделать? Что- то изменить? Спасти город, людей…
    - Можно, но это весьма трудно и, увы, не каждому это по силам, а даже если и найдется такой человек, то вряд ли он решится на это.
    - А что нужно сделать для этого?
    - Видишь ли, если в реку войдет золотовласая девушка, то ее волосы превратятся в золотой песок, который будет нейтрализовывать эти частицы и сделает меня вновь чистой, а город цветущим и счастливым.
    - Но у меня точно такие волосы, как ты говоришь, - Адель взяла в руки локон своих золотых волос.
    - Да, но ты на это не решишься.
    - Ради любви я готова на все! Ведь Эль, как ты говоришь, очистится, вновь станет нормальным и вернется ко мне.
    - Нет, - тяжко вздохнула речная волна, - он не вернется к тебе.
    - Почему?
    - Да потому что не только твои волосы, но и ты сама превратишься в песок. И пока он будет лежать на речном дне, до тех пор люди в вашем городе будут жить нормальной счастливой человеческой жизнью. Ну, а теперь подумай и скажи. Согласна, ли ты пожертвовать своей любовью и жизнью ради счастья людей?
    Адель ненадолго задумалась.
    - Согласна. Ведь если я останусь жить, то в этой жизни не будет моего возлюбленного, а для чего же мне она тогда нужна? Так пусть хоть другие будут счастливы! Я согласна!
    - Ничего не надо делать, - вода забормотала что-то бессвязное и сказала, - теперь иди в реку.
    Адель сняла платье, осторожно поставила ногу на скользкие речные камни.
    - Погоди, - сказала воду, - не торопись. Пусть тело твое привыкнет к реке, в которой тебе отныне лежать до скончания веков. Вода забормотала что-то бессвязное, но отдаленно похожее на какую-то молитву, и сказала, - теперь ступай.
     Адели стала медленно двигаться к середине реки. До колен. До пояса. Но как только ее волосы коснулись воды, то она тотчас же рассыпалась на мелкие золотые песчинки…
    
    Вскоре вода в реке сделалась чистой. Мужчины города вернулись к своим женам и любимым. Пришел к своей возлюбленной и красавиц Эль.
    - Где мне найти Адель, - спросил он у ее родителей.
    - Мы не знаем! Вот уже несколько недель как она ушла из дома…
    к кому мы только не обращались.
     Родители горько заплакали.
    - Я найду ее, - заверил их Эль, - обязательно найду!
    Эль обошел весь город, расспросил множество людей. Все они отрицательно качали головами. Тогда он пришел на реку. Сел на тот же самый камень, на котором сидела когда-то Адель и заплакал.
    - Отчего ты плачешь, милый юноша, - поинтересовался, журчащим точно лесной ручей голосом, у Эля кто-то невидимый.
    - Как же мне не плакать, - ответил невидимке Эль, - я потерял свою девушку, которую я люблю пуще самой жизни.
    - Я знаю, где твоя любимая.
    - Правда? Так скажите, мадам, или может месье… не знаю, как вас величать.
    - Меня зовут речная вода, - ответил невидимка.
    Элю показалась, что речная волна приветливо улыбнулась ему.
    - Песок на дне реки - твоя Адель, - сказала вода. - Благодаря ему я стала чистой, а мужчины вашего города вернулись к своим женам и любимым.
    И речная вода рассказала юноше и о голубой горе, и о голубых фемионах.
    Эль взял в руки горсть золотого песка и зарыдал…
    
    - Вы не знаете где наш Эль? Кто видел нашего Эля? Спрашивали жителей города, родители черноголового зеленоокого Эля, но никто не мог им ответить. Тогда родители обратились к известной городской прорицательнице. Предрекавшей когда-то, правда, в пустоту, о счастливом спасении города, через смерть златовласой красавицы.
    - Идите на реку и там найдете его, - ответила она им.
    Родители отправились на реку.
    - Ты нас обманула, - набросились они на прорицательницу, - мы обыскали всю реку, но видели только огромный, похожий на сидящего человека, валун на берегу, а сына так и не нашли.
    - Валун этот и есть ваш сын…
    

    Вот так закончилась эта история, - сказала в заключение своей истории статуэтка, - а из куска этого валуна один известный мастер отлил "Юношу Эля и Девушку Адель" то есть меня.