"Extremeland"

Мрачно-шизоидальный PREроман

    
    

PREдвестие

    Накануне вечером в "Casino Palazzo" Зиновию Альбертовичу Вирухе не везло. Ставил на зеленое, бросал на красное, но удача неизменно (как ни банально это звучит) поворачивалась к Зиновию Альбертовичу задом. В конце концов имевшаяся наличность перетекла из вирухинского дерматинового портмоне в бронированное денежное хранилище "Casino Palazzo".
    Зиновий Альбертович встал из стола и отправился домой…
    "Все, надо завязывать… Больше сюда ни ногой", - пообещал З.А.Вируха, но, проходя мимо небольшого казиновского водоема, бросил в него "на удачу" последнюю монетку…
    Дома, лежа в кровати, долго не мог уснуть. Ворочался. Вздыхал. Искал закономерности в хаосе игры. Наконец сомкнул глаза, и только стал погружаться в приятные видения, где рулетка останавливалась на застолбленном Зиновием Альбертовичем поле, "Black Jack" выдавал нужную карту, а однорукий бандит вступал в преступное сообщество с З.А.Вирухой по ограблению казино… Как… Как в приятные видения втерлись протяжные улюлюкающие звуки… Аналогичные издавал как-то в "Casino Tale" завсегдатай, проигравший родовой замок.
    Зиновий Альбертович открыл глаза. Где-то рядом выли сирены, осатанело лаяли псы, хлопали выстрелы, звучала нецензурная брань.
    В первую минуту З.А.Вируха подумал, что это его сосед сверху (пьянь и сволота Олежка Череп) смотрит по видаку то ли американский гангстерский боевик, то ли русский бандитский сериал.
    Зиновий Альбертович хотел даже стукнуть шваброй в потолок. Но прислушался и понял, что выли, лаяли и улюлюкали не у О.Черепа, а на улице.
    Зиновий Альбертович вставил в уши затычки. Криминально-полицейская возня стихла, но сон не шел. Тогда З.А.Вируха принялся считать, но досчитался не до сна, а до белых чертиков в глазах. Взял в руки книгу, но буквы, вместо того чтобы складываться в слова, отплясывали гопака…
    И только под утро, когда угомонился лай и гам, З.А.Вируха задремал.
    Короче, на службу Зиновий Альбертович отправился, что называется, "дышащим на ладан" человеком.
    "Отпроситься, что ли? На предмет апоймента к дантисту! А что, у меня и впрямь крайний правый уже неделю как беспокоит… Или нет… скажу что…" - прорабатывал варианты Зиновий Альбертович, позевывая в жестком автобусном кресле. Ничего путного не придумав, впал в мечтания.
    Некогда З.А.Вируха служил заведующим в парке аттракционов, и оттого грезы его кружились вокруг горок, центрифуг, качелей…
    "Не жизнь, а карусель без люльки. Никакой метафизики! Деньги плывут в руки кому угодно, но не к тому, кому они реально нужны! Голый рационализм! Америка без мечты! А мне то надо всего ничего… пшик… вздор… пустяк… Смешно сказать, каких-то пару несчастных лимонов. Эх, мне бы их в руки… я бы такого навертел!"
    З.А.Вируха мечтал об этом уже без малого десять лет эмиграции, но деньги не находились, не присылались, не дарились, а напротив, уходили: на рулетку, блэкджек, однорукого бандита, бинго, лотерею 6 из 49 и т.д. и т.п.
    Для привлечения игровой удачи разрабатывались сложные системы, составлялись умопомрачительные цифровые комбинации, под двери всех мало-мальски приличных казино были подложены амулеты и выведен (синтез кофеина, клофелина и анальгина с димедролом) прости Господи… карманный бес по кличке "Семипал"! Но от всех ухищрений сумма на банковском счету оставалась неизменной - в районе допустимого минуса.
    Автобус, тяжко вздохнув, остановился у ресторана с вывеской "Chez Foxy".
    "Эхе-хе. С таким настроением и силами работать нельзя. Лучше отпроситься… и в казино!"
    Зиновий Альбертович вышел из автобуса.
    Дорогу ему, тарахтя пустым мусорным баком, перешел муниципальный работник.
    "Fuck! Bad omen! На зеленое сегодня не ставлю…" З.А.Вируха сплюнул через левое плечо.
    
* * *

    - I'm sorry, - З.А.Вируха осторожно забросил наживку. - Im… appoitmet… dentist… more precisely…
     - No problem mr.Viruha! - сверкнул дружеской улыбкой менеджер компании Джеф Брик. - Teeth it is very important! Very important thing! Certainly go, - мистер Брик сделал небольшую паузу, - As soon as… In a word… Наша компания была весьма рада сотрудничать с вами. But… Вut unfortunately в данный момент мы не нуждаемся в ваших услугах...
    - Отчего не нуждаемся? - З.А.Вируха так и не понял…
    Был бы он стар, или наоборот молод, но Зиновию Альбертовичу и до первого далеко и от второго он на приличном расстоянии. На самой, так сказать, вершине жизни! Ну, сказали бы, что слаб, так нет же! Лом в узел не завяжет, но пуд с рывка возьмет. Медлителен? Не Бен Джонсон, безусловно, но и не сонная курица. Некрасив? Напротив - привлекателен и сексапилен. Нечист на руку? Ну не без грешка, но ведь и не гангстер.
    Ни на аппоймент, ни в казино (ну куда, право, с таким настроением!) З.А.Вируха не пошел, а отправился домой.
    На душе скреблись кошки, да что там кошки - в неё откровенно писали собаки! Протестующая душа отвечала на это порочными мыслями и срамными выражениями. "Шит оф пис! Не подходите! Был бы Голливуд, или там NASA, а то факаная пиццерия… Я знаю! Он давно уже, этот Брик, зуб на меня точит! Хитрая бестия! Не зря кабак свой назвал "Chez Foxy". Very important thing! Попадешься ты мне, когда я буду при делах… я тебе, мазер факер, сделаю very important…"
    Худые мысли Зиновия Альбертовича отвлек пес Шарик (собака Олежки Черепа). Собаку явно что-то привлекало в густых пыльных кустах.
    Куда это он так интенсивно щемится, точно там салом намазано? З.А.Вируха замедлил шаг. О-о-о, Шарик этот - известная скотина. Весь в своего хозяина!
    Олежка Череп утверждает, что весь его гардероб Шарик отыскал! А прикинут Череп! Охо-хо. Не хухры-мухры. Весь в Пачоте! Ну-ка. Ну-ка… И З.А.Вируха последовал за псом.
    - Ух ты! - радостно воскликнул Зиновий Альбертович. Кейс! Крокодилья кожа. Золотые застежки. В хозяйстве сгодится, а нет, так толкну за тридцатку Шариковскому хозяину…
    В З.А.Вирухе проснулся уолтстритовский делец.
    - Гыр-гыр-р… р… р… гав-гав… - попытался отбить находку Шарик.
    - Что!? - возмутился Зиновий Альбертович. - А ну-ка брысь отсюда, а то я тебя в две минуты определю в SP…
    Не успел еще З.А.Вируха закончить аббревиатуру общества брошенных животных, как Шарик испуганно поджал хвост и со всех лап кинулся к дому.
    - Смотри у меня. Я тебе не Череп! Я тебя, сучонок, оne moment… и на подопытные операции… у меня не забалуешь! - кричал ему вдогонку З.А.Вируха.
    - Хм… да… Хм- хм… - хмыкал Зиновий Альбертович, рассматривая отбитую у пса находку. Короче, дипломат оказался не так чтобы и нов и далеко не элегантен: вульгарный дерматин, медные застежки, едкий запах собачьей метки. Кроме того, кейс был закрыт кодовым шрифтом, что лишало его всякой ценности. Код З.А.Вируха естественно не знал, а с разломанным замком дипломат не стоил и ржавого цента…
    
* * *

    - Что так рано? - поинтересовалась Люси - Вирухинская жена: энергичная, привлекательная дама, также как и муж, достигшая вершины жизни.
     - Я потерял место, - сухо констатировал факт Зиновий Альбертович.
    - Да… Что… А… а… а как же мы теперь станем жи-ть-ить-тить… Как же будем по-жи-ваааа-а-ать! Ай-я-яй, - эмоционально заголосила супруга.
    - Не ной, - оборвал ее З.А.Вируха. - Ты лучше посмотри, какой я кейс нашел.
    - Что тебе кейс? - рассматривая чемоданчик, спросила жена. - В баню только если, так он на код закрыт. Ты знаешь код?
    - Пока не знаю. Но если не узнаю, сломаю и пущу его под слесарные инструменты, - пообещал Зиновий Альбертович.
    - Какие инструменты!? У тебя есть инструменты?! - удивилась жена.
    - Куплю…
    - Он купит. За что ты купишь и главное - зачем?!
    - Стану пломбером (сантехником)! - пообещал З.А.Вируха и присовокупил, - прекрасная специальность!
    - Он станет пломбером! Держите меня трое… - Люси выдержала хлесткую паузу и увеличила цифру. - Нет семеро, трое не удержите! Да у тебя ж руки под букву "X" заточены…
    Жена принялась едкими комментариями хоронить будущую профессию.
    - Люся, не налетай на рогнесы (неприятности), - предупредил супругу Зиновий Альбертович. - Ты мешаешь заниматься делом.
    Супруга, пренебрежительно хмыкнув, ушла в спальню.
    Минуту с небольшим З.А.Вируха экспериментировал с кодовыми цифрами. Затем прибегнул к молотку и зубилу. Размахнулся, "хряк!" и золотистая застежка, словно вырванная дантистом коронка, шлепнулась на кухонный линолеум.
    З.А.Вируха отбросил крышку и впервые в жизни ощутил на себе емкие русские понятия: "остолбенеть", "очуметь", "обалдеть" и еще одно нецензурное. Кейс был плотно набит пачками стодолларовых купюр.
    - Лю юююю Си ииииии. Иди иииии сюд-а-ааааа - дребезжащим, что называется, козлетоном позвал супругу Зиновий Альбертович.
    - Что ты блеешь, как негулянный козлик? - спросила, входя в кухню Люси.
    - Посмотри, - З.А.Вируха отбросил крышку.
    В комнате воцарилась тишина, о которой принято говорить "мертвая".
     - Ах! - восторженно-испуганно воскликнула Люси, и стала медленно, точно не растертая малярами краска, сползать по стене. - Ах! Ох…
    - Цыц! Тихо у меня! - оборвал жену З.А.Вируха. - Не охай! Не привлекай общественное внимание! Здесь же не стены, а фикция!
    - Молчу, молчу, молчу, - встрепенулась Люси и перешла на сбивчивый полушепот. - Да-да-да-да… что тут говорить! Тут. Тут. Я. Я. Я думаю надо положить в " Royal Bank", там сейчас самый большой процент дают. Или нет, лучше переведем их в евро или японские йены. Надо только посмотреть, где больший интерес.
    - Нет, Люся, ты определенно не умная женщина. Просто даже дура! Кто ж так делает!? - одернул жену бледный от негаданно-нечаянно свалившегося счастья З.А.Вируха.
    - А как делают?! - поднимая тон, ехидно поинтересовалась Люси.
     - Ложатся на дно и ждут момента. А ког…
     - Смотри-ка ты! - перебила супруга Люси. - Ты рассуждаешь как специалист! Ты может, милый мой, уже не один такой чемоданчик отыскал?
    - Люся! Да как ты… - З.А.Вируха топнул ногой.
    - А что я? Я ничего. Вот ты что. Первый раз нашел что-то стоящее и в позу. Неумная женщина! Дура! Тоже мне Спиноза нашелся...
    - Люся, не налезь на рога и слушай сюда. План такой. Прячем кейс и ложимся на дно, а через пару лет начинаем всплытие и сброс валэ, - блеснул З.А.Вируха воровской терминологией.
    - Не вале, а лавэ. Это во-первых… во-вторых они тебе через пару лет тебе только что на "Виагру" понадобятся. Жить надо сейчас! Немедленно!
    - Сейчас? Ха-ха-ха… Сейчас ты и пару дней не протянешь. Это же явно деньги банковских гангстеров или кокаиновых мафиози! Слышала, как сегодня всю ночь выли полицейские машины. Слышала? Теперь тебе понятно, по ком они выли? По гангстерам - мафиози они выли! А вот этот дерматиновый шлак, - Зиновий Альбертович пнул кейс, - это так называемые вещдоки, кои мафиози слили в кусты. Теперь вся эта зелень в двойном розыске. Полиция возьмет, припаяет срок за сокрытие. Мафия отыщет, закатает в асфальт за то, что много знал. Так что мы с тобой, Люся, под двойным прицелом. В шахматах это называется "вилка", а у уголовников "вилы". Понятно? - поинтересовался З.А.Вируха, закрывая кейс.
    - Понятно, - кивнула супруга. - Асфальт. Вилы. Вилки. Нет, так жить нельзя. Отнеси-ка ты его туда, где взял.
    - Туда, где взял? - переспросил супруг.
     - Ну да, - подтвердила Люси.
    - Нет, ты уж, мать, прости, но ты не просто дура… ты дабл дура! Где ж я тебе сейчас то место отыщу? Шарика что ли приглашать!?
    В комнате повисла напряженная пауза.
    - Так что же делать? - сняла напряжение Люси.
    - Я же тебе уже объяснил. Ляжем на дно и будем искать моего двоюродного дедушку из "республика тропикана".
    - Что ты мелешь! Какой дедушка? Ты сам уже как дедушка!
    - Хорошо, не дедушку - дядю! - согласился З.А.Вируха.
    - Зачем? - потребовала разъяснений Люси.
     - Ну, как это зачем! Надо же нам легализовать наличность. - З.А.Вируха широким жестом обвел содержимое кейса. - А до виагры, душа моя, еще далеко! - Зиновий Альбертович игриво ухватил жену за ягодицу. - Успеем еще пожить. Поездим! Посмотрим! Построим! Мой давний проЭктик воплотим…
    - Тебе бы все тратить! - возмутилась Люси. - Все чего-то строить. Из тебя ж строитель еще хуже, чем пломбер! В этом кейсе и без твоих проЭктов денег на три жизни хватит!
     - Люси! Ты рассуждаешь как совок! Валэ должно крутиться! Понимаешь ты - нет! - Зиновий Альбертович эротично ущипнул жену за щечку. - Крутиться, а не на печи лежать.
    - Да ну тебя, - буркнула Люси. - Делай, как знаешь. Только прошу тебя впредь не называть меня дабл дурой.
    - Ну, прости, "хани". Сори. Сори. Пардон ми. Позволь, май свити, разбесамомучить твои пальчики! - И З.А.Вируха галантно припал перед женой на левое колено.
    Помирившись с женой, Зиновий Альбертович взялся искать достойное золотого чемоданчика место. Люси отправилась делать "шопинг"…
    
    

Konkreтный Razговор

    
    "Не подходите… Вишь… Тоже мне выискался… Будто у него царство небесное, а не факаная пиццерия… Я на тебя завтра посмотрю, когда я твою сыротерку поимею…Ты у меня первый будешь ноги мыть и воду пить!" - нашпигованный мстительными планами З.А.Вируха безрезультатно тыкался по квартире. Минул час. Безопасное место найдено не было. На излете второго в дверь Вирухиной квартиры позвонили.
    Зиновий Альбертович припал к дверному глазку. На пороге стоял подозрительного вида человек. В нем без труда угадывалась всесильная рука мафиозной структуры: живот барабаном, лицо кирпичом, глаза острием, волосы бобриком. Сквозь жидкую входную дверь проступали запахи: колумбийского кофе, гаванской сигары и парфюма "Boss".
    "Скорей всего, представитель наркокартели. Попробую уйти пожарной лестницей", - схватив кейс, решил З.А.Вируха.
    Однако под ней, насвистывая мотив известной мелодии "El condor pasa", стоял человек атлетического сложения и гуталинового оттенка. Живой шекспировский Яго!
    - Далеко ли собрались, комарад Зиновий Альбертович? - поинтересовался Яго на русском с приятным латинским акцентом.
    З.А.Вируха впервые в жизни осознал значение русских глаголов: опешить, остолбенеть, ошалеть, офонареть и еще одного - нецензурного.
    Через пять минут, увидев перед носом компактную и малошумную бензопилу, Зиновий Альбертович собственноручно вручил кейс мафиози по прозвищу Ленин-Перейро, и поинтересовался:
    - Скажите, а как вы на меня вышли?
    - Ноу проблем, - ответил Ленин-Перейро. Дальнейшую речь З.А.Вирухе переводил "гуталиновый Яго" в жизни - Энгельс-Родригес. Одним словом, на кейсовский след мафиози вывела Люси.
    - Наши люди контролируют наличность всех торговых точек вашего района. Приблизительно час тому назад в отделе готового платья одного из бутиков high mode нами была выявлена стодолларовая купюра из той же серии, что лежала в вашем, пардон, нашем кейсе, - закончил перевод Энгельс-Родригес.
    - Ну, я же говорил, дура! - рубанув стол ладонью, воскликнул З.А.Вируха. - Просто дабл дура!
    Энгельс-Родригес перевел трагический Вирухинский возглас.
    - Си. Си. Си, - закивал головой Ленин-Перейро.
    - Си. Си. Лапу теперь соси! - З.А.Вируха показал кукиш, висевшему на стене фотографическому портрету Люси.
    - Си. Си. Todo bueno. - И Ленин-Перейро затрусил к выходу.
    - Уна минута! Квадро секунда. Моменто морэ! Остановиста, сеньор Ленин! - Зиновий Альбертович устремился за мафиози. - Оно конечно тодо бьено, но как же мои диаз проценто?
    От упоминая "проценто" Ленин-Перейро вздрогнул и остановился.
    - Que el dice? En que el problema? - поинтересовался он у Энгельса-Родригеса.
    - А проблема в том, - не дождавшись перевода, заговорил З.А.Вируха, - что вы мне должны: пиастры, динары, чинары, песары или как там у вас, короче many-many. - Зиновий Альбертович недвусмысленно потер пальцы. - За всякий клад или ценную вещь "нашедшему" полагается десять процентов от суммы. Не так ли?
    - Санта Мадонна! - воскликнул Ленин-Перейро. И разразился эмоциональной латиноамериканской скороговоркой. Изредка З.А.Вируха встречал в ней знакомые слова: каналья, вилы и фак.
    - Благодарите пресвятую Богородицу, что у дона Ленина сегодня хорошее настроение. Иначе быть бы вам фундаментом его новой виллы, - безучастно перевел Энгельс-Родригес.
    - Fuera del camino, el canalla! - Ленин-Перейро грубо оттолкнул хозяина квартиры.
    - No pasaran, синьор Ленин! - З.А.Вируха скрутил порядочный кукиш. Стоит мне хоть на уно часимо пропасть из кассы де моенто, как об этом тот час же станет известно "де полицаен". Надежный человек перешлет в участок и номера купюр и фотографию кейса. А это арестанто, конфисканто, гильотина, асасинанто и велсоремос синьор Ленин.
    - Da a el mil dolares, - приказал Ленин-Перейро своему спутнику.
    - Ноу, ноу, ноу. Миль доларес - не есть эль серьезно, - отверг предложение З.А.Вируха.
    - Тогда не получишь ничего.
    Мафиози вытащил из кармана (приятно гармонирующую с темными брюками известной фирмы "Polo") серебристую "Dual 96 G Elita Berettas"
     - Хорошо, не хотите давать проценты, дайте под проект, - отстраняя дуло, предложил не желающий расставаться с золотым чемоданчиком З.А.Вируха. - У меня есть планос грандиозус! Проекто капиталос! Мучо интересанто! В денежном выражении - чистое Эльдорадо! Сокровище майя! Секретная касса Симона Боливара! Галеон "La capitano"! Через месяц - максимус дос: песо, реалы, динары, чинары потекут на ваш счет широко и мощно, что ваша Амазонка! Дон Ленин! Уно словисимо! Максимус дос. Фасто. Фасто. Бистро. Бистро.
    Энгельс-Родригес перевел запальчивую речь З.А.Вирухи Ленину-Перейро.
     - Хорошо. Изложите ваш план, но только коротко и без латиноамериканского фольклора… Синьор Ленин-Перейро его и без вас отлично знает. У вас три минуты. Время пошло.
    Энгельс-Родригес взглянул на золотой циферблат своего "Rolex"
    - Ноу! Ноу! Ноу, синьор Энгельс, - заявил З.А.Вируха. - Не надо держать меня за критино-идиото. У нас конкретный разговор, а не воровское толковище… и следовательно, основную мысль проекта я выложу только за аванс, а детали за открытый на мое имя счет.
    - Bieno. - Ленин-Перейро протянул З.А.Вирухе не сказать, чтобы пухлую, но и не жидкую пачку купюр. - Mi todo en la atencion.
    - Дон Ленин вас внимательно слушает, - перевел Энгельс-Родригес.
    - Идея проста, дон Ленин. Простисимо комо все гениалиус! Мы строим аттракционы…
    - Путано! Бастардо! - возмутился дон Ленин. - И этим shit of pies, ты морочишь мне голову!? Да аттракционов по миру, что мака на моих плантациях!
    Ленин-Перейро снял "Dual 96 G Elita Beretta"s" с предохранителя.
    - Уно секундо, дон Ленин! Максимум дос! Это совсем не то, о чем вы думаете! О! ноу, ноу, ноу… Это не горки, санки, таратанки! Я говорю об аттракционах экстрим. Конечно - не реал, но обстановку я создам максимально напряженную… это будет именно то, что ищет здешний обыватель. А что он ищет? - Поинтересовался З. А Вируха у Ленина-Перейро.
    - А, а, а… - Мафиози попытался объяснить свое виденье вопроса.
    - Не а-а-а, а экстрима. Адреналина он ищет! Да, да, да… Ведь вы посмотрите вокруг. Болото! Болото быта засасывает обывателя точно трясина! Приключений днем с огнем не найдешь, и не за какие деньги не купишь. От отсутствия extreme, вкуса жизни и естественного отбора… местный бюргер стремительно набирает вес и превращается в смесь бульдога с носорогом. А куда тянет такое, с позволение сказать, создание?
    - Б,б,бы-ы-ы… - Мафиози сделал попытку осветить и эту тему.
    - Не в бы - бы…. А в "красную чуму"! В "коричневый кошмар"! В социальные революции! Вот куда его тянет. Пройдя же мои университеты, то есть парк "Extremeland" - Зиновий Альбертович открыл название своего проекта, - охота к переустройству мира у него пройдет сама по себе. Упреждение, так сказать, негативных событий! Как вам моя идея?
    - Би- и- и… - взялся за ответ Ленин-Перейро.
    - Би, гомо и прочие ли… это конечно интересно, но не выход. Порно оно может и задорно, но это костыли. Да, да, да - протезы! Как и ваш этот кокаин, или чем вы там промышляете?
    -Э, э, э… - Мафиози попытался и в этот вопрос внести ясность.
    - Не э-э-э, а я предлагаю западному обывателю extreme… по приемлемым ценам… а вам легальный бизнес. Соглашайтесь, дон Ленин, мой план гениальней переворота, учиненного в свое время в России вашим однофамильцем. Пиастры, реалы рухнут в ваш карман Ниагарским водопадом! Поверьте мне, я знаю, что говорю. Во-первых, у меня есть опыт работы в культурно-массовом секторе. Потом я давно уже вынашиваю этот планос капиталос, и даже сделал некоторые предварительные расчеты. Вот посмотрите.
      Зиновий Альбертович вытащил из портмоне и протянул Ленину-Перейро мятый желтый лист бумаги с пометкой "Extreme". .
     - Que en esto piensas? - Поинтересовался, изучив графики доходов, и роста производительности труда Ленин-Перейро у Энгельса-Родригеса.
    - Я думаю, что у этого проекта есть диалектика развития.
    - О кей! - Дал добро Ленин-Перейро. Но имей в виду, путано-капитано. Мафиози недвусмысленно ткнул З.А.Вируху пистолетным дулом. В случае неудачи, я из твоей тушки такой аттракцион сделаю… Comprendes!?
    - Си-си-си, дон Ленин. Пониманто! Разрешите приступандо! - З.А.Вируха потянулся к золотому чемоданчику.
    - Ноу, ноу, ноу. Отстранил его руку Ленин Перейро. La paciencia!
    Мафиози ушли.
    
* * *
-
    Спустя месяц З.А.Вируха стал обладателем завещания умершего в "република тропикано" двоюродного дяди по бабушкиной линии.
    - Но этими деньгами воробьев смешить, а не людей пугать, - скривился З.А.Вируха, вступая в наследственные права.
    - La cifra de seis ceros ridiculo…
    - Шестизначную цифру вы называете смешной!? Оперативно перевел Энгельс-Родригес.
    Дон Ленин-Перейро уверяет, что за эти деньги можно не то, что напугать, но и легко лишить дара речи.
    - Окей, окей, - З.А.Вируха решил не ввязываться в финансовую тяжбу. - Бьено, бьено. Конечно, мне нужна сумма, в два раза превышающая эту. - З.А.Вируха ткнул в написанные прописью цифры. - Эх- хе- хе. Но чем богаты, с тем, как говорится, и приступим к делу.
    
     И Зиновий Альбертович Завируха взялся за планос гениалес, проекто грандиозус…
    Вскоре на живописном берегу городской речки: застучали молотки, отбойники, дробилки… Производственный грохот не затихал даже ночью. Автор, архитектор и прораб З.А.Вируха ни на минуту не покидал свое стремительно растущее детище.
    
    По истечению календарного года парк аттракционов "Extremeland" был готов к приему первых посетителей.
    На вопрос центральной городской газеты "В чем кардинальное отличие "Extremeland" от подобных "очагов массовой культуры" З.А.Вируха декларировал:
    - Максимум экстрима - минимум цен!
    
    За несколько дней до официального открытия, в понедельник, на территорию парка развлечений прибыли Ленин-Перейро и Энгельс-Родригес.
    - Каналья! Бастардо… Путано-Капитано… Начал свою речь Ленин-Перейро.
    - Дон Ленин желает проинспектировать вашу работу, - перевел Энгельс-Родригес. - Так сказать, на предмет, куда вы потратили выданную вам сумму. И учтите, если дону Ленину не понравится…
    - Если, - по-спартански лаконично ответил З.А.Вируха.
    - Que el dice? - поинтересовался Ленин-Перейро.
    - Я говорю… парк пройти - не поле перейти.
    - Что?! Что вы говорите? Переспросил Энгельс-Родригес.
    - Да так - русо провербо, - ответил З.А Вируха, и поинтересовался: - вы какой уровень желаете осмотреть, elementary or high level?
    - Начнем по порядку, - распорядился Ленин-Перейро.
    - Ноу проблема, - согласился З.А.Вируха, - документы и деньги попрошу оставить мне.
    - Это еще зачем? - удивился Энгельс-Родригес. - Мы же не в разведку идем!
    - В некотором смысле да. Ведь вы же первые посетители. Во-вторых, этого требует полис.
    - Какой полис? При чем тут полис? - насторожился Энгельс-Родригес.
    - В смысле страховой, - пояснил З.А.Вируха. - Я же вам сказал… Парк пройти - не поле перейти.
    - Bieno.
    Мафиози дружно сложили документы в сейф.
     - Перфекто! Экселянто! - З.А Вируха закрыл несгораемый шкаф. - А теперь попрошу ваши руки.
    - Que el… Обратился дон Ленин к Энгельсу-Перейро.
    - Не волнуйтесь, - упредил переводчика З. А. Вируха. - Всего формальный штампик. Подтверждение, так сказать, вашей легальности в парковой зоне. Попрошу проследовать за мной.
    Зиновий Альбертович распахнул ворота.
    Дон Ленин-Перейро и Энгельс-Родригес вошли на территорию "Extremeland"
    
    
    

Gorод

    
     "Добрый день! - встретил инспекторов невидимый, но весьма эротичный женский голос. - Мы рады приветствовать вас на территории парка экстремальных развлечений. Желаем вам приятных минут и неизгладимых впечатлений".
    Голос затих. Вокруг воцарилась кромешная тьма.
    - Как будто в черную дыру угодил! - прокомментировал свое состояние эрудированный Энгельс-Родригес.
     - Точно у черномазого пуэрториканца в заднице! - высказал ощущения неполиткорректный Ленин-Перейро.
    - Я думаю, прояснится, - отимистически предположил Ленин-Перейро.
    Не успел Энгельс - Перейро сделать это предположение, как темнота, проявила стремление к жизни. Но первым, как сказано в одной мудрой книге, стал не свет, а запах.
    - Cual olor opuesto! - Ленин-Перейро зажал нос. Запах и впрямь был сродни тем, что возникают в городе после недельной забастовки работников коммунального хозяйства, а также из разряда тех, что витают над газоперерабатывающими заводами, ориентированными на выпуск серы.
    Затем послышались дребезжащие звуки, и, как на картинах ранних импрессионистов, проступили неясные силуэты домов, столбов, деревьев…
    - Где это мы? - изумился Ленин-Перейро.
    - Мне кажется, в каком-то городе, - высказал предположение Энгельс-Родригес.
    - В каком городе!? Как мы могли оказаться в городе, когда мы пришли с тобой на аттракционы?! - выказывая неудовольствие, поинтересовался Ленин-Перейро.
    - Видимо он нас как-то переместил. Одним словом, перебросил. Это же все-таки аттракционы, а они сродни иллюзионам. - Попытался внести ясность в ситуацию энциклопедично мыслящий Энгельс-Родригес.
    - Да как он мог нас перебросить? Мы, что мешок с марихуаной! - возразил прямолинейный Ленин-Перейро.
    - Телекинез, плюс высокие технологии, - пояснил Энгельс-Родригес. - Хоть я еще не совсем точно разобрался в технических деталях, но эффект перевоплощения реальности впечатляет. Я думаю, тут задействованы визуально-оптические эффекты. Прямой вызов Голливуду. Плевок в Д.Копперфильда! А этот наш З.А.Вируха - малый не без головы!
    - Не знаю как насчет его головы, но вот с вашей, синьор Гегель, как я вижу, большие проблемы! - Ленин-Перейро пошел на конфликтную ситуацию.
    - Почему Гегель? И почему проблемы!? К чему этот тон! - Агрессивно раздул ноздри Энгельс-Родригес.
     - А потому, критино, - откровенно манкируя угрозу, ответил Ленин-Перейро, - что мы с тобой в чужом городе, и, судя по городским пейзажам, в черт-те знает какой стране! Без документов - раз. Без денег - два. Без языка - три. С какими- то абсолютно факаными печатями на руках - четыре. В случае чего поди докажи, что ты не террорист камикадзе. Ухватываешь нить?
    - Даже если это и так, то это не есть повод к оскорблениям и разного рода фобиям, - гася свой агрессивный всплеск, попытался урезонить шефа Энгельс-Родригес.
    - Да поймите вы, что и город и другая страна скорей всего не реальные, а виртуальные!
    - Нет, он реальный, этот городок, амиго Энгельс. Даже в самой дикой фантазии не добьешься таких запахов и видов. Я тебе как старший и по положению, и возрасту, ответственно, заявляю следующее. - Ленин-Перейро подтянулся. - Де факто состоит в том, что благодаря твоему дружку…
    - Он такой же мой, как и ваш, - возразил Энгельс-Родригес.
    - А кто говорил диалектика развития? - привел аргумент Ленин-Перейро.
    - Но графики, расчеты показывали динамику роста! - оспорил довод шефа Энгельс-Родригес. - И потом к чему этот спор? Мы пришли инспектировать аттракционы, а вы разводите демагогию…
    - Perdonen, синьор Энгельс, - перебил Ленин-Перейро. Я солидарен с вами в том, что пришли мы на аттракционы, но вопрос заключается в том, на какие аттракционы. И на аттракционы ли? Если на аттракционы, то где же все эти русские горки, центрифуги… ну там… короче… вся эта карусельная атрибутика… Где! Где, я тебя спрашиваю? Не знаешь… так я тебе объясню,
     me parece, то есть сдается мне, камрад Энгельс, что в лучшем случае плакали наши денежки, а в худшем, благодаря твоей диалектике развития, и само земное существование!
    - Не сгущайте краски, дон Ленин. Вряд ли он захочет лишить вас жизни… ведь генеральная доверенность… составлена на ваше имя? - осторожно предположил Энгельс-Родригес.
     - Не будь наивным идальго, Энгельс! Если он сумел нас телегенезировать, или как ты там это называешь, то, что ему стоит трансформировать какую-то говенную бумажку на свое имя?
    - Ну не будем спешить с выводами. Лучше пойдем вперед, - посоветовал Энгельс-Родригес.
    - Вперед это куда? - саркастически осведомился Ленин-Перейро.
    Энгельс-Родригес неопределенно пожал плечами...
    
    Вопрос решился сам собой. Точнее соткался прямо из городского воздуха.
    - Капитан Добычин, - представился человек в военизированной форме: коренастый, коротконогий, густобровый с лицом цвета зрелой вишни. -
    Попрошу документы.
    Ленин-Перейро победоносно взглянул на Энгельса-Родригеса.
    - Ну, вот, наконец, и аттракционный служитель. - Энгельс-Родригес укоризненно глянул на шефа. - Скажите сэр, а где тут центральная аллея парка?
    - Вопросы здесь задаю я. Пон - ет. - грубо ответил капитан Добычин. - И я сказал: документы.
     - Ноу проблема. Вот наши документы. - Энгельс-Родригес ткнул в мясистый капитанский нос свою правую руку.
    - Ты это дома женке показывай, а мне будь добр, предъяви документ. Пон - ет!? Чтоб прописочка, семейное положение… - осмотрев подставленную Завирухой печать, ответил капитан Добычин.
    - Какая прописочка, что за прописочка? У нас только это. - Энгельс-Родригес еще раз показал свою руку. - Мы инспектора. Проверяем объект… к сдаче… все документы у З. А. Вирухи… гендиректора парка "Extremeland". Мы хотим знать… - потребовал Энгельс-Родригес.
    - Слышь, чернявый, ты мне завируху не гони, а отвечай конкретно - есть документы или нет. Да или нет? - постукивая резиновой дубинкой по голенищу сапога, потребовал Добычин.
    - Послушайте, синьор капитано. Я финансовый вдохновитель проекта, если вы сейчас же не прекратите этот балаган, то потеряете место раньше, чем откроется сам проект. Кроме того, гарантирую вам неприятности и личного характера, - вмешался в разговор дон Ленин, даже не обратив внимания на то, что разговаривает с капитаном Добычиным на одном языке.
    - Понятно, - бесцеремонно прервал Ленина-Перейро капитан Добычин. - Документов нет. Постоянного адреса, следовательно, тоже… плюс агрессивные действия в адрес представителя власти. Будем оформлять. Залипущенко! - крикнул капитан в пустоту. И тот же час атомы, нейтроны и черт его знает что? соткали перед инспекторами крепкосбитого человека: такого, что и во сне заикой сделает, а уж в реале и говорить страшно!
    - Грузи этих бичей в воронок! - приказал капитан Добычин. - И в департамент!
    - Слуш! Отдал честь сержант Залипущенко. - Разрешите приступать?
    И на мостовой, как телевизионный кадр при помехах спутниковой антенны, сложился патрульно-полицейский джип.
    - Что значит в департамент!? Отвезите нас немедленно к директору аттракционов "Extremeland" З.А.Вирухе! - решительно потребовал Ленин-Перейро, и для пущей убедительности полез за своей "Dual 96 G Elita Beretta"s"…
    Но в кармане вместо холодного ствола обнаружилась только щепотка пересушенной марихуаны.
    - Аин момент. Отвезем вас и к вирухе и к метелице доставим. - пообещал капитан Добычин. - А будете выступать, так я Шарика кликну. Шарик, голос!
    
    Из пустоты прямо таки ниоткуда, но живо и осязаемо донеслось рычание и хриплый лай. От этих звуков гуталиновый Энгельс-Родригес без всякой генно - косметической операции в одно мгновение приобрел исключительно белый цвет кожи.
    - Прямо скандинав! Швед! - прокомментировал энгельсовские метаморфозы капитан Добычин. - А если я Тузика позову, так ты у меня в уно секундо эскимосом заделаешься. Позвать?
    - Нет, нет, нет, - вступил в разговор Ленин-Перейро. - Не надо ваших шариков… не надо… Мы согласны ехать…
    
    Машина, подпрыгивая на ямах и колдобинах, покатила в неизвестность.
    - Пейзаж хуже, чем в Гондурасе, - охарактеризовал местность за зарешеченным окном Ленин-Перейро. - А что может быть хуже Гондураса?! Только что у Кастро!? Где же это мы? Санта Мария! Где?
     - Да не волнуйтесь вы! В парке мы. В парке аттракционов. Пугают они нас так. Поддают адреналина, - успокоил шефа все еще не вернувшийся в родовой окрас Энгельс-Родригес.
    - Мы не в парке, а в запарке! - невесело срифмовал Ленин-Перейро. Не волнуйтесь!!! А что же это ты, Чегевара наш бесстрашный, белей снега сделался!? К Завирухе везут. К дъябло они нас везут. Al satanas! Помяни мое слово, нынче же будешь гореть в гиене огненной. Ты посмотри вокруг! Посмотри. Разве вот эти пейзажики и запашки ни о чем тебе не говорят!?
    - А о чем они могут говорить? - удивленно спросил Энгельс-Родригес. - Ничего особенного, чем-то напоминает Бронкс, а пахнет как в Гарлеме.
    - Какой Гарлем! Какой Бронкс! Здесь же воняет как в адском котле! Неужели ты не понимаешь, что он нас каким-то образом того. - Энгельс-Родригес красноречиво полоснул, ребром ладони, по горлу. - И мы с тобой едем по преисподней. Вот так-то, кабальеро Энгельс.
    - Чушь! Бред! Реальность есть комплекс наших ощущений, если бы мы были, как вы утверждаете, того. - Энгельс-Родригес повторил "драматический" жест. - То уверяю вас, что мы бы с вами уже ничего не ощущали: ни запахов, ни тряски…
    - Не ощущали! Много ты знаешь… материалист факаный! - грубо возразил Ленин-Перейро. - Может ты с ним заодно? Меня мачетой по горлу, а денежки с З.А.Вирухой пополам?
    - Я не пойму, дон Ленин-Перейро - это у вас от здешних запахов? - поинтересовался Энгельс-Родригес. - Или это наследственное?
    - Что "это"?! - удивленно спросил Ленин-Перейро.
    - Маньякально-депрессивное состояние, - ответил Энгельс-Родригес. - Мнимая смерть. Преисподняя. Извините, дон Ленин, но даже у душевно больных пациентов психиатрических клиник фантазии менее причудливы.
     - Зато ты о здешних местах и порядках рассуждаешь, как большой специалист… Слушай, а может ты здесь уже не впервой?! Мне говорил, что на Багамы, а сам сюда… печи топить… Я то думаю, отчего ты черней десяти негров вместе взятых! … впрочем, это уже в прошлом. Теперь ты у нас белей самого испанского наследного принца Филиппе! - мрачно пошутил Ленин-Перейро.
    Энгельс-Родригес ответил шефу печально-сочувствующей улыбкой.
    Ленин-Перейро собрался было прокомментировать и ее, но в это время машина тормознула посередине огромной лужи.
    - Нувсебля. Выходи! - отдал приказ сержант Залипущенко.
    - Но куда? Здесь вода…. Я не умею плавать… Я не хочу утонуть… Я хочу умереть в собственной постели… - запротестовал Ленин-Перейро.
    - Не можешь, научим. Не хочешь, заставим.
    Залипущенко дернул затвор причудливого автомата-пистолета.
    - Прыгайте, - подтолкнул шефа Энгельс-Родригес. - Иначе через секунду поплывут наши трупы.
    - Но я не могу плавать… - плачущим голосом возразил Ленин-Перейро.
    - Прыгайте, если что, я помогу. - пообещал Энгельс-Родригес.
    - Правда… Спасибо… Ведь мы же друзья… Придет время и я… я… я… не забуду… - заверил помощника Ленин-Перейро и спрыгнул в воду. За ним тотчас же устремился Энгельс-Родригес.
    - Ну вот, а говорил, не умеешь. Прыгнул молодцом! - похвалил Ленина - Перейро капитан Добычин. - Залипущенко веди их в отдел.
    - Руки за спину. Голову вниз. Вперед марш. Шаг в сторону - стреляю на поражение! - голосом, лишавшим даже и намека на неповиновение, приказал сержант.
    "Грустный конвой" двинулся в направлении серого приземистого здания.
    - Дежурный! Где дежурный!? - позвал капитан Добычин, подойдя к стеклянной загородке с надписью "Дежурка".
    Дежурка представляла собой небольшую комнату угрюмого вида. В ней стоял массивный стол, на нем громоздкий черный телефон и причудливый, в виде головы Мефистофеля, чернильный прибор. Над столом фотографический портрет с нечетким изображением.
    - Дежурный майор Мерзликин слушает, - представился в телефонную трубку выскочивший из портретной рамки мужчина: редкое сочетание фамилии и внешности.
    - Принимай улов! - Добычин указал на инспекторов.
    - Кто такие? Причина задержания? - поинтересовался майор Мерзликин, самым нахальным и бесцеремонным образом рассматривая из-за стекла задержанных.
    - Да хрен их знает: ни паспорта, ни удостоверения… оформляй пока как бомжей, а там разберемся… может пойдут как террористы.
    Ленин-Перейро еще раз победоносно взглянул на Энгельса-Родригеса.
    - Помощник дежурного! - позвал майор Мерзликин.
    - Старшина Чертов слуш…- взял под козырек, трансформировавшийся в человека чернильный прибор. Вид (невысокий, чернявый, с причудливо вьющимися на лбу, на манер рожек, волосами) и фамилия помощника навели Энгельса-Родригеса на мысль о состоятельности фантастического бреда дона Ленина-Перейро.
     - В обезьянник их, - приказал майор Мерзликин.
    Комната немедленно видоизменилась в угрюмый то ли каземат, то ли в мазохистский кабинет.
    На левой стене висели причудливые плетки. Направо - дубинки с головками боя в виде морских ежов и звездочек. Впереди угадывалась решетка. За ней слышались голоса и двигались тени. Видимо, это и был обезьянник?
     - Что значит обезьянник? -дрожащим голосом потребовал Ленин-Перейро. - Я вам что - орангутанг!? Я Ленин-Перейро! Немедленно позовите сюда этого вашего завируху и моего адвоката. Слышите немедленно! Я расторгаю договор. Понастроил тут! Я это лично бульдозером снесу, а вас асфальтовым катком закатаю…
    - Да, я думаю пора прекратить этот цирк и фатасгормонию, поддержал шефа Энгельс-Родригес. - Я требую З.А.Вируху.
    - А вас как простите, зовут… не Маркс ли? - с мерзкой улыбочкой поинтересовался дежурный.
    - Нет. Я Энгельс-Родригес!
    - Я так и думал. Именно так я думал. Конечно же, Энгельс. Кто же еще, - качая головой, приговаривал дежурный. - Ну, ничего мы вас сейчас оформим и отправим по месту назначения. Там вам залипуху нужную впендюрят и нормалек…
    - Залипущенко, - обратился майор Мерзликин к сержанту. - Зачем ты их сюда приволок? Их же надо было сгрузить в соседнем департаменте.
    - Мне что… мне приказали… я доставил… - недовольно засопел Залипущенко.
    - Не Залипуху, а Вируху, - поправил дежурного Энгельс-Родригес. - Зиновия Альбертовича. Гендиректора парка аттракционов экстримленд.
    - Да ты я смотрю буйный, - прокомментировал заявление Энгельса-Родригеса майор Мерзликин. - В обезьянник не хочешь, и тут тебе не сидится. Все ерзаешь, чешешься, все требуешь кого-то… Реально оказываешь сопротивление должностному лицу. Мы это в протоколе так и отметим… а вас скрутим как миленьких… и не таких супчиков вязали… в камеру, в обезьянник… на сорок восемь часов до выяснения конкретной личности… Ко мне, Мухтар! - позвал майор Мерзликин.
    И сей же час из пустоты, из запредельности, а может и из параллельности, или черт его знает чего, послышалось рычание, и нарисовалась, или скорей проявилась, таких чудовищных размеров пасть, что инспектора, обгоняя, и отталкивая друг друга, ринулись за спасительные решетки…
    
    
    - Ну, проходи, проходи. Неслись вы знатно! Как с заметанной хаты! Толстый - эпитет, несомненно, относился к Ленину-Перейро - прямо сквозь щели проскочил… Что твой мотыль! А длинный - это уже камень в Энгельсовский огород - под решетками! Точно змей слизкий! - прокомментировал проникновение инспекторов в камеру человек с явными чертами лидера обезьянника и довольно миролюбиво предложил: - присаживайтесь.
    Инспектора сели на жесткую скамью и огляделись. Камера и в самом деле чем-то напоминала обезьяний питомник: минимум мебели, максимум железных прутьев. Человеческий материал подвижный, задиристый, крикливый…
    - Ну, так за что вас, толстый, закрыли? - обратился к Ленину-Перейро лидер обезьянника.
    - Я не толстый! Я дон Ленин-Перейро!
    - Ясненько, - усмехнулся лидер и поинтересовался, указав на Энгельса- Родригеса. - А это, я так понимаю, Крупская?
    Обезьянник заржал, точно табун жеребцов, учуявших привлекательную кобылу.
    - Я не Крупская…. Я Энгельс-Родригес…. Инспектирую "extremland" Ведь это же аттракцион, игра, парк? - обведя рукой камеру, спросил Энгельс-Родригес.
    - Кому парк, а кому и дом родной, - ответил человек с чертами лидера. Сокамерники называли его "слоном" На самом же деле это был живой гоминид: череп и подбородок срезаны, челюсти массивные, зубы крепкие, острые и вполне способные перегрызть решетки обезьянника.
     - Курево есть? Курить охота, аж рыло вспухло, - спросил гоминид, когда в камере наступила относительная тишина.
    - Пожалуйста.
    Энгельс-Родригес протянул сигару.
     - Забористый табачок, аж до очка продирает, - сделав несколько затяжек, похвалил сигару гоминид.
    - О! Конечно, конечно это отличная кубинская марка. Cabanas! Пятнадцать баксов за штуку…
     - Ух, ты… Гоминид задержал дыхание.
    - Ну, а что вы хотите… контрабандный товар, - лукаво подмигнул Энгельс-Родригес.
    - Контрабандный, говоришь. Так вы, стало быть, фарца? - высказал предположение гоминид. - Ну, так сразу бы так и сказал, а то коника стругаешь: Ленин, Крупская…
     - Фарца. Что значит фарца? - поинтересовался Энгельс-Родригес.
    - Фарца, петушок ты мой, чернявый гребешок, - гоминид потрепал Энгельса-Родригеса по жесткому ежику на голове, - это тут купил, а там тиснул. Спекуляция… УК 154. Десятка с полной конфискацией.
    - Спекуляция? Купил-продал! Нет - это не наша сфера интересов! Мы контролируем наркотрафик.
    Ленин-Перейро достал из кармана щепотку пересушенной марихуаны.
    Камера притихла. Тик-тик-тик-тик, колокольным звоном тикали в ней бесшумные Энгельсовские "Rolex".
    - Братья! Так это же наркобароны! - раскатистым басом воскликнул человек в черной длинной сутане. - Накипь человеческая! Бей их, человеколюбцы!
    Засидевшийся на нарах народ не заставил звать себя дважды, похватал, что попалось под руки: заточки, кастеты, ножи…
    На всех языках, включая и международный сигнал бедствия SOS, бросились звать на помощь инспектора.
    - Ну что кричим? Что нарушаем!? По печенкам-селезенкам захотели, козлы! А ну назад… - помощник дежурного сержант Чертов, ударил дубинкой по стальным прутьям обезьянника.
     - Послушайте, идальго офицер. - от страха Энгельс-Родригес повысил сержанта в звании. - Выведите нас отсюда. Мы хотим сделать официальное заявление.
    - Выведите, - постукивая дубинкой по засову, усмехнулся сержант Чертов. - Я б может и того… вывел бы. Но закон есть закон. Нарушил, отвечай.
    - Но мы же ничего не нарушали, - взмолился Энгельс-Родригес. - Мы попали в сомнительную ситуацию - это правда, но нарушать… поверьте, у нас и в мыслях этого не было!
    - Ну, снежок, ты даешь. Нарушение паспортного режима - это что по-твоему, погулять вышел… да за это живая статья… Слон, какая за это статья УК? - обратился за консультацией Чертов, к гоминиду.
    - Конкретно "190а", ломится, начальник, - прокомментировал из обезьянника "Слон".
    - Слышал, что вам светит. До года… и это при хорошем раскладе. А при плохом? А при нем - плюс три за сопротивление работникам правоохранительного департамента…
    - Но мы не оказывали сопротивление, - возразил Энгельс-Родригес.
    - Не оказывали! Ну, дают, а на кого капитан Добычин "Шарика" вызывал, а майор Мерзликин "Мухтара"!? Все в протоколе отмечено…
    - Ну, хорошо, хорошо - мы готовы обсудить и эти ваши претензии. Только выпустите нас отсюда. Умоляем.
    - Выпустите! А сам сядь? Я ж закон нарушу. Срок получу. Слон, какая мне за это статья полагается?
     - Чистая 190 часть третья. До пяти лет. Со скоростью поискового портала выдал информацию гоминид.
    - Пять лет. Так-то! А у меня семья… дети мал меньшего….
    - Да, да … Мы понимаем… понимаем и готовы компенсировать ваши морально-финансовые неурядицы. - заверил Энгельс-Родригес, протягивая сержанту Чертову свой "Rolex".
    - Что это? - поинтересовался сержант, рассматривая неожиданное приобретение Котлы?
    - Нет - это часы. "Rolex", эксклюзивная вещь. Главный лот "Сотби" за прошлый год, - полушепотом сообщил Энгельс-Родригес.
    - Си, си, си… Вступил в разговор Ленин-Перейро.
    - Хер соси. Закрой рот. Не с тобой базарят, чмо, - одернул Ленина-Перейро сержант Чертов. - Будешь мешать, пойдешь на нары…
    - В самом деле, помолчите, дон Ленин, - поддержал сержанта Энгельс-Родригес. - Простите его, офицер. У него сегодня что-то с… Одним словом, не его день.
    Ленин-Перейро недовольно засопел.
    - Лады. Я вас сейчас выведу во двор, как бы в туалет… Третья доска от угла… Через минуту дам предупредительный вверх, - пряча "Rolex" в карман галифе, пообещал сержант Чертов.
    - А вдруг вы в нас попадете? - выразил опасение Ленин-Перейро. - И часики в карман и нас…
    - Да ты что! Я сержант… Я кремень… - возмутился сержант Чертов. - Короче тебя выведу, а этого чмошника закрою. Пошли, чмуйло…
    - Нет, нет, нет, - вырывая шефа из цепких сержантских рук, запротестовал Энгельс-Родригес. - Простите его еще раз, офицер. Последний раз. Вот возьмите. - Энгельс-Родригес протянул контрабандную сигару.
    - Ладно уж... - сержант разжал хватку.
    - Дон Ленин, но я же вас просил… помолчите. Слышите вы, cabeza de burro, помолчите… - тоном, приближающимся к истерике, потребовал Энгельс-Родригес. - Вам может бояться уже нечего, ибо вас ведь, как бы уже и не убить… ведь вы уже некоторым образом того… - Энгельс-Родригес полоснул ладонью по своему горлу. - А мне, знаете ли, еще охота пожить, но больше всего выбраться отсюда. Запомните, еще одно ваше слово, и я оставлю вас с макаками, орангутангами и гоминидами. - Энгельс-Родригес указал шефу на обезьянник.
    - Буду молчать, как музейное чучело… как колумбариумная урна! - клятвенно заверил Ленин-Перейро. - Только не бросай меня здесь… Энгельс-Родригес…
    
    Блюститель закона сдержал обещание. Доска, хоть и с трудом, но оторвалась. Пули просвистели возле уха, однако вреда не причинили.
    
    

Trois Pistoles

    
    Бежали долго: дворами, пустырями, репейниками, колючими зарослям…
    Замедлили бег, и перешли на шаг на пустынной улице.
    - Боже мой. Посмотри, какой я принял вид. Еl mendigo Honduras и то выглядит приличней. Санта Мария!!! Зачем я тебя послушал. Проекто капиталос! Диалектика развития! - разглядывая себя в витрину закусочной, с непримечательным названием "Trois Pistoles", трагически восклицал Ленин-Перейро.
    - Дон Ленин, но вы же обещали молчать, - попытался урезонить разговорившегося шефа Энгельс-Родригес.
    - Молчи! Тебя не осеки, так ты такого наворотишь! - возмутился Ленин-Перейро. - Не я ли тебе говорил, что мы в чужом городе без документов!? Говорил, что если полиция нас возьмет, то навесит всех собак. Говорил?
    - И что из этого следует? - саркастически поинтересовался Энгельс-Родригес.
    - А то, что я как в воду смотрел. Ведь все именно так и получилось! А ты мне закрой рот… диалектика развития. Ну, вот теперь и расскажи, говорливый ты наш, как нам из этой диалектики ноги унести?
    - Взять себя в руки и меньше говорить и строить предположений. Вот вы сказали, арестуют… нас и арестовали. Кто его знает, где мы и как здесь отзываются наши слова и мысли!? Может, они материализуются в действительность? То есть мы ее ими формируем. А что, я читал в одном научном журнале! Поэтому лучше меньше говорить и предполагать, а всецело отдаться потоку жизни. Он вынесет. Вопросы же приведут в тупик, - выложил виденье перспективы спасения Энгельс-Родригес.
    -Хорошо, давай думать о позитивном. Например: о сытной еде, рюмке текилы, хорошей сигаре, пухленькой доне, о выходе из этого факаного Hondurasа… и все по твоим гипотезам само собой материализуется, - посоветовал дон Ленин-Перейро.
    - Нет, я думаю, что здесь материализуются только отрицательные эмоции, - высказал сомнения Энгельс-Родригес. - За положительные надо платить! Вот я отдал свои часы, и мы на свободе. Отдадим еще что-то, подкрепимся. - Энгельс-Родригес указал на вывеску "Таверна "Trois Pistoles". - Правда, у меня уже ничего не осталось… а кушать после этих треволнений хочется так, что и эпитета не подберешь… я ведь вышел из дому по одной чашке кофе с petit croissant.
    - Зачем же ты тогда строишь фантастические проекты, если у тебя ничего нет!? - изумился дон Ленин-Перейро. - Вообще ты в последнее время сделался фантастом, что твой Борхес! Диалектические аттракционы возвел! В обезьяннике черт-те что плел. "Rolex"! Инклюзивная вещь! Главный лот Сотби! Напомнить тебе, откуда у тебя этот лот и на какую статью он тянет?
    - Согласен, - не обращая никакого внимания на явно провокационное поведение Ленина-Перейры, ответил Энгельс-Родригес. - Я гол как скальпированный череп… но зато у вас, дон Ленин, кое-что имеется.
    - Что у меня имеется? - изумился Ленин-Перейра. - Дырявая тенниска и рваные штаны?!!! В доаттракционном виде они бы вполне пошли за приличный обед, но сейчас их не обменяешь даже и на макдональдовское "special trio". Только что в "Salvation Army" снести.
    - А вот этот перстенек, - Энгельс-Родригес указал на массивное бриллиантовое кольцо, сверкавшее на среднем пальце левой руки дона Ленина. - Возьмем и обменяем его на съестное… Вот хотя бы в этом ресторанчике.
    - Да ты что… да это… как ты смеешь… мне… предлагать… E…
    Еl idiota! Еl Tonto! Это же не просто кольцо - клановая печать! Мой авторитет!
    Дон Ленин-Перейро сделался грозней тропического урагана "Charlie". - Родовая реликвия, а ты мне предлагаешь обменять его на черт-те что в какой - то абсолютно факаной забегаловке!? Ты понюхай, как из нее воняет. Хуже, чем из выгребной ямы!
    - Я предлагаю поменять ее… не на черт его знает, что, как вы выражаетесь, а на жизнь! Печать, кольцо, авторитет можно вернуть, а вот жизнь… - Энгельс-Родригес сделал трагическую паузу. - Жизнь, увы! Даже клонирование не поможет.
    - Ты думаешь? М-да… в этом что-то есть… хорошо… пошли… - согласился Ленин-Перейро с приведенными аргументами. Не умирать же голодной смертью!
    Инспектора вошли в "Таверну Trois Pistoles".
    - Санта Мадонна, если я раньше еще сомневался, то теперь точно уверен, что мы в преисподней. Какая вокруг мерзость. А воняет. Боже как тут воняет! Гиена смердящая! Десятый круг, а не закусочная, - ужаснулся Ленин-Перейро. - Нет, я сюда не войду, а уж есть и под пистолетом не стану!
    Картина в "Trois Pistoles" и впрямь была неприглядная. Пахло в таверне кислым пивом, мочой, потом и еще чем-то не поддающимся описанию! Пол в плевках. Окна в мухах. Стены в транспарантах. Меню, висевшее на стене, являло собой истинный сон разума!
    - Что у вас за манера сгущать краски. Десятый круг! Преисподняя! Что вы сужаете горизонт событий до религиозных небылиц, - посетовал Энгельс-Родригес. - Согласен, не парижский "Максим", но заметьте, дон Ленин, вид - вовсе не эквивалент вкуса. Может на вкус - нежнейший деликатес. Я бы, между прочим, сейчас и саранчу съел. А что, кстати, сегодня в парижских ресторанах она идет по высшей категории! А вы под пистолетом. Не хотите, так ступайте в обезьянник. Представляю, чем вас там накормят…
    - Bieno! Давай реализуй свой довод в дело. Кто его знает, может это мердо, - Ленин-Перейро ткнул пальцем в меню, - на самом деле вкуснее "карнитаса". У меня уже давно в кишках "кукарача".
     Энгельс-Родригес крадущейся осторожной походкой направился к двери с надписью "Администратор К.О.Стоглотов". За ним, брезгливо перепрыгивая лужи, плевки и нечистоты двинулся Ленин-Перейро.
    - Давайте перстень. Вести переговоры буду я, - безапелляционно и грубо заявил Энгельс-Родригес. - А вы стойте и молчите. Сегодня явно не ваш день, дон Ленин. Что не скажете, все во вред. Как будто вас сатана тянет за язык. Я контролирую наркотрафик! Кому это надо знать? Кому?! Я вас спрашиваю! С часами тоже встряли си-си-си. Чуть не сорвали операцию по освобождению. Высказывали расистские лозунги. Темно, как у черномазого в заднице! Я все помню… И потом, что вы везде тыкаете, что вы Ленин-Перейро? Кто их знает, может им это неприятно. Вы слышали, какие у них тут фамилии: зликин, мыкин, тыкин. Я думаю, что нам лучше представляться: Рыкиным и Быкиным. В этом есть что-то грозное и созвучное месту. Вы кем хотите быть?
    Ленин-Перейро равнодушно дернул плечом.
    - Хорошо, будете Быкиным… у вас для этой фамилии вполне подходящая шея. Я пошел. Энгельс-Родригес перекрестился, поцеловал пальцы и постучал в дверь.
    - Можно?
    Ответа не последовало. Энгельс-Родригес приоткрыл дверь.
    - Боже! - воскликнул он.
    - В чем дело? - дон Ленин-Перейро всунул в образовавшуюся щель свою голову и изумился.
    - Санта Мадонна! Нам конец!
    В кресле сидел безголовый скелет с биркой на седьмом ребре "К.О.Стоглотов". На столе лежал сверкающий полировкой череп.
    - В чем дело? - поинтересовался скелет, недовольно пробарабанив костяшками пальцев по черепной коробке. - По какому вопросу?
    - Простите, очевидно, мы не туда попали. Простите, - дрожащим голосом ответил Энгельс-Родригес. - Нам нужен синьор К.О.Стоглотов, а здесь…
    - Си, си, си… - поддержал его Ленин-Перейро.
    - Ну, я К.О.Стоглотов. - скелет приладил к шейным позвонкам череп и тотчас же приобрел вид представительного человека: седина, усы, высокий и крутой, точная горная лыжная трасса для профессионалов, лоб. В профиль: председатель директоров автомобильного концерна. Анфас: лидер коммунистического движения маленькой латиноамериканской страны.
    - По какому вопросу? Я вас слушаю, - К. О.Стоглотов открыл ящик стола и вытащил массивную кость. - В чем дело?
    И, не дождавшись ответа, довольно аппетитным "вжихом" втянул в себя костный мозг.
    От чудовищных немыслимых метаморфоз Энгельс-Родригес позабыл, по какому собственно вопросу стучал он в администраторскую дверь.
    - М, ы, м, ы, м,ы….ы, ы…. - издал он, наконец, слабые дрожащие звуки.
    - С, с, с… - поддержал его свистящими гласными Ленин-Перейро.
    - Мы, собственно... - наконец, сложил звуки в фразу, ответил Энгельс-Родригес. - Мы… по личному.
    - Вы что, читать не умеете!? Там же четко написаны часы приема по личным вопросам. А сейчас посмотрите, который час. Взгляните. - К.О.Стоглотов, протянул к Энгельсу-Родригесу циферблат своих часов. Даже при беглом взгляде - это был, несомненно, Энгельс-Родригевский "Rolex". В другое время и в другом месте Энгельс-Родригес непременно поинтересовался, как и при каких обстоятельствах, попали к синьору К.О.Стоглотову эти часы. Впрочем, оглоданная кость лучше всяких слов, отвечала на этот вопрос. От нее даже пахло мундиром сержанта Чертова!
    - Да, да, да… Конечно, конечно…. Мы в другой раз.
    Энгельс-Родригес стал осторожно закрывать двери.
    - Говорите, раз пришли. - К.О.Стоглотов забросил кость обратно в стол. - Слушаю. Да вы проходите, проходите, я не кусаюсь. Что за вопрос! Обсчитали? Обхамили? Еда несвежая?
    - Нет! Нет! Нет! Мы даже еще… как-то… и не обедали, - сбивчиво заговорил Энгельс-Родригес. - Мы как раз… в некотором роде как… хотели бы обговорить вопрос пищи… в смысле как бы это покушать…
    - Бичи? - окинув одежду визитеров, спросил К.О.Стоглотов. - Я по пятницам не подаю.
     - Как пятница!? - в один голос удивились инспектора. - Ведь сегодня понедельник!
    - Кому всю жизнь понедельник, а кому и пятница! Давайте, давайте, а то я охрану позову. Га… В кабинетном пространстве стал угрожающее сгущаться воздух.
    - Не надо, не надо охраны. Не надо. Мы не бичи, - заверил Энгельс-Родригес.
    - Си, си, си… Бичи не мы! Я, например, Ле…
    - Тихо вы, - больно ущипнул его Энгельс-Родригес и продолжил. - Мы… мой приятель Быкин… и я…
    Энгельс-Родригес запнулся.
    - Ну!? - поторопил его К.О.Стоглотов.
    - Рыкин, - подсказал Ленин-Перейро.
     - Именно, именно Рыкин… - подхватил спасительную соломинку Энгельс-Родригес. - И Рыкин… мы… как бы… в некотором роде, так сказать… поиздержались… вот… и хотели бы кое-что предложить вам взамен на скромный обед… и возможное финансовое вознаграждение…
    - Понятно! Командировочные?! Шуры-муры у тети Шуры? - К.О.Стоглотов несильно ударил себя по шее, и сделал фривольно-эротический жест.
    Показывайте ваше кое-что.
    Энгельс-Родригес протянул К.О.Стоглотову перстень.
    - Ага! Цик-шик. Ружо с бриликами. Шик-цик. Ничего, ничего. Шик-цик, - Прицокивал, пришикивал ( будто сосущий в Голливудском ужастике кровь вампир) администратор К.О.Стоглотов. - Короче, за вещь даю по мандату на обед и вот это шматье, - К.О.Стоглотов вытащил из стола одежду, о которой не то что не скажешь, а даже и не подумаешь доброго слова. - Ну и пару талонов на бухло и курево. Все, вопрос закрыт. Будете залупаться, я извлеку ваши ... печенки и пущу их на порционные котлеты, которые вы самолично схаваете. Я доступно изъяснил?
    - Но… - сделал попытку оспорить сделку Быкин.
    - Отличная цена, - упредил его Рыкин. - Превосходная! Мы даже и не ожидали такой щедрости.
    - Ну, вот и чудно! - провозгласил К.О.Стоглотов. - Идите вот в эту дверь - зал для номенклатурных работников. Только переоденьтесь, а то вас могут неправильно понять…
    
    - Спасибо вам преогромное.
    Рыкин он же Энгельс-Родригес оперативно сгреб одежду, талоны и чек на два порционных обеда и закрыл за собой дверь.
    
    Инспектора переоделись и вошли в пустой обеденный зал: минимум эстетики, максимум аскетизма.
    - Ни ножа, ни вилки! - садясь за стол, сказал Ленин-Перейро. Один глиняный горшок. Может приборы в нем?
    - Ну, какие в нем могут быть приборы, надо ждать официанта, - вырвав горшок из рук босса, сказал Энгельс-Родригес.
    - Что его ждать. Его надо позвать. Что это за обслуживание! Мы уже час сидим и ни души. Эй, гарсон! - крикнул Ленин-Перейро. Сон-он- он, - гулким эхом отозвался кувшин.
    - Дон Ленин, что за латифундистский тон! Мы же не в Каракасе. Будьте скромней. Может быть, здесь царит пролеткульт! Лучше обратиться нейтрально: камарад.
    И Энгельс-Родригес негромко крикнул: - Эй, камарад!
    - Чего изволите? - из кувшина заструился голубоватый дымок, уплотняющийся и материализующийся в пожилого человека, точнее в старика: на голове белоснежный тюрбан, на лице масляная улыбочка, седая клином бородка, от плеч до пят шелковистая накидка, на ногах носами вверх турецкие тапочки.
    - Нам бы хотелось получить вот по этому мандату.
    Энгельс-Родригес протянул бумажки.
    - Слушаю и повинуюсь.
    Учтивый старик поплыл в направлении кухни.
    - Похоже на пидорский притон, - оглядев заведение, авторитетно заявил Энгельс-Родригес.
    - Какой пидорский притон? С чего ты взял! - удивился Ленин-Перейро. Тут только этот официант! Старик! Но он скорей напоминает аятоллу Хомейни, чем педрилу!
    - А что, по-вашему… старики не могут обладать альтернативной секс ориентацией? - возразил Энгельс-Родригес. - Вы послушайте, какой у него кисейный говорок и потом оглядитесь вокруг. Посмотрите! Тут же все окрашено розово-голубым… Картинки на стенах. А вот эти два мужских изваяния в фривольных позах у входа. Разве это не доказывает…
    Ленин-Перейро решительным жестом остановил Энгельса-Родригеса.
    - Доказательство - суть результат многократных исследований. Из чего выходит, что ты либо неправ. Либо весьма хорошо знаешь эту среду…
    - Не скрою, - не раздумывая, ответил Энгельс-Родригес, - что я довольно хорошо знаком с голубизной… ибо начинал хастлером в баре "Адонис".
    Энгельс-Родригес свернул разговор, ибо к столу розоватым облаком плыл старик. Борода его причудливо развевалась.
     - Вот и трапеза. Приятного аппетита.
    И вновь голубоватым дымком исчез в кувшине.
    Ленин-Перейро ковырнул в лежавшую в тарелке мятой кучкой пищу, скорбно покачал головой и точно опытный психиатр вынес своему напарнику следующий диагноз:
    - Энгельс-Родригес, мне печально тебе это говорить, но ты сошел с ума.
    Не отрываясь от еды, Энгельс-Родригес осведомился:
    - С чего это вы сделали такие выводы, дон Ленин?
    - А как же иначе! Посмотри, на что ты променял мой перстень? Разве это можно есть!? Вполне возможно, что вот эти биточки, - Ленин-Перейро ткнул вилкой в жаркое, - такие же просители, как и мы! Я под пистолетом это не съем!
    - Не хотите?! Давайте мне, - ловко работая столовым прибором, предложил Энгельс-Родригес. - Отличный гарнир. А мясо! Боже, какое мясо! Мягкое! Сочное! Чисто провансальская котлета! Давайте.
    Энгельс-Родригес энергично потянулся к чужой тарелке.
    - Убери лапы! - возмутился Ленин-Перейро. - Я еще не принял окончательного решения! Хм - ммм…
    Ленин-Перейро с интересом обнюхал блюдо.
    - Так ты говоришь - ничего?
    - Пре-вос-ссс-хо-дно! - активно работая челюстями, заверил Энгельс-Родригес.
     - Господи, благослови пищу твою, - пробормотал дон Ленин, и отщипнул кусочек котлеты. - Мры-мры. - издал он кошачий звук. - Bueno… Bueno…
    - Вот видите! Отличное жаркое! - усмехнулся Энгельс-Родригес, глядя, как шеф зверски урча, расправляется с пищей. - А вы в позу! Не стану! Не буду! Под пистолетом! Поза, дон Ленин, хороша в должном месте и подходящем времени… Вы не обижайтесь, босс, но сегодня вы упорно играете в свою лузу!
    - Ну, хорошо пусть будет по-твоему. Пусть я не в форме! Играю в поддавки! Пусть, пусть, пусть… Вешай всех собак на меня! Вешай! - аппетитно жуя, сказал Ленин-Перейро. - Меня самого скоро подвесят на вертел! Менять-то у нас уже нечего! Так что играй, не играй, а гол все равно будет в наши ворота. А все, потому что я пошел у вас с Завирухой на поводу…
    - Вы извините, дон Ленин, но из вашего нытья я сделал определенный вывод, - заявил Энгельс-Родригес.
    - И какой же?
    - Вы, несомненно, имели трудное детство, - ответил Энгельс-Родригес.
    - При чем тут мое детство? Счастливым его, конечно, не назовешь… но…но зато у меня была обеспеченная зрелость, которую вы у меня с Завирухой отняли!
    - Вот видите, дон Ленин… а будь у вас нормальное, счастливое, нетравмированное "песчаными карьерами" детство, то вы обладали позитивным восприятием мироздания. Не ныли и не дудели бы в свою дуду ду-ду-ду-ууууу, а получали бы наслаждения от самого факта существования… Наслаждайтесь неприятностями! Ибо, что ваша жизнь, дон Ленин?! Вечно зеленый свет! Всегдашнее шесть из сорока девяти. Тройка! Семерка! Туз!
    Ленин-Перейро с удивлением глянул на приятеля.
    - При чем тут карты? Я не играю в Блэк Джек! Так… ставлю иногда на красное в рулетку.
     - Ну, хорошо. Пусть не Блэк Джек, а Вечное Воскресенье! А этот Завируха дал вам шанс ощутить прелести понедельника! Радость пропущенного гола! Ну, а если даже нас съедят?! В конце концов, все в мире чья-то еда. Мы не исключение.
     - Радость пропущенного гола! Во-первых, никто, понимаешь, никто не знает окончательного счета, - философски заметил Ленин-Перейро. - Во- вторых блистательные перспективы рисуете вы мне дон Энгельс. Прекрасные! Так-то вы благодарите меня за еду и одежду… Gracias! Gracias!
    - Ну что вы, дон Ленин! Совсем не хотел вас обидеть. Видит Бог… ни в коем случае! Это я так шучу, дон Ленин. Подбадриваю! На вас же жалко смотреть. Вы выглядите точно использованный тампон! Уж вы простите. Расслабьтесь и успокойтесь. Мы сыты! Живы! Участвуем в инспекции интересного проекта. Поверьте мне, выбравшись отсюда, вы еще будете с наслаждением вспоминать о часах проведенных в extremeland… всю оставшуюся жизнь.
    - Часах! - воскликнул дон Ленин. - Дурак, каких часах!? Годах! Ты слышал, что сказал скелет. Он сказал - пятница, а мы с тобой пришли в этот говенный парк в понедельник… Выберемся!? - Дон Ленин-Перейро покачал головой. - Как? Ты даже не знаешь, где тут вход. Как же ты можешь говорить о выходе!
    - Вход! Выход! Наиболее важные вещи невидимы! Любая система абсурдна, всякая конструкции деструктивна! Так что выберемся. Не верите!? Давайте спросим у официанта, - предложил Энгельс-Родригес.
    - Ты уже интересовался у обитателей обезьянника, - напомнил ему Ленин-Перейро.
     - Да, обращался, - согласился Энгельс-Родригес. - Но это уголовники и клошары. Обман - их ремесло. А мы спросим у официанта. Он нам за чаевые и вход и выход покажет. Tips - его хлеб! Эй, камарад! - крикнул в горшок Энгельс-Родригес. - Можно вас на секунду?
    - Слушаю и повинуюсь, - сложив руки на груди, заверил выструившийся из кувшина старик.
    - Скажите-ка нам, mon cher… - Энгельс-Родригес сунул в старческую руку выданный К.О.Стоглотовым талон на табак. - Ваш этот ресторан… Это ведь аттракцион под названием "Trois Pistoles"? Ну то есть фантазия?! Игра!
    Официант решительно отверг протянутые чаевые и лилейным голоском ответил:
    - Нет - это еще не фантазии… Они начнутся у вас, когда сюда явятся стражи нравственности.
    - В каком смысле? - поинтересовался Энгельс-Родригес. - Какие стражи? Какой нравственности?
    - В то смысле, что ваша жена находится в присутственном месте без покрывала учтивости. - Официант укоризненно указал на Ленина-Перейро и сообщил: - а вот собственно уже и они!
    - Какая жена? Что вы несете! - не обращая на внимание на указующий жест официанта, грозно рыкнул Ленин-Перейро. - Да я за такие слова… да не будь вы… пожилым человеком… клянусь я подарил бы вам "колумбийский галстук"!
    - Тихо, тихо. Кажется, старик прав. Посмотрите-ка вон туда. - Энгельс-Родригес указал в направлении мужских изваяний. Не знаю, стражники они или нет, но выглядят свирепо. У нас определенно назревает очередной конфликт.
    Ленин-Перейро посмотрел в указанном направлении. Одно из изваяний уже распрямилось и материализовалось в человека с горящими глазами и длинной злой бородой.
    - Послушай, это же чистый моджахед. Какое у него зверское лицо! Точно с фрески в нашей родовой капелле "Сан-Джозеф изгоняет демонов"! - прокомментировал рождения гомункула Ленин-Перейро. - Куда он нас забросил - этот твой Завируха! В мусульманский ад?!
    - Нет, сдается мне, что он отправил нас на халлуин! Посмотрите на второго гомункула. - Энгельс-Родригес указал силящееся в родовых муках материализации второе изваяние. - Это же вылитый герой трансильванского эпоса. Граф Дракула! Ну, дон Ленин, если мы не хотим испытать мощь его клыков на своих сонных артериях, то нам с вами придется стать быстрее не только Бен Джонсона и Карла Льюиса вместе взятых, но и опередить атомы будущего.
    - Что ты такое несешь! Какие атомы? - изумился Ленин-Перейро. - Нет, Энгельс-Родригес, если из нас кто-то страдает активной паранойей - так это явно ты. Кто ж может обогнать будущее!?
    - Мы, дон Ленин. Мы! У нас с вами просто нет другого выхода! Промедление в лучшем случае грозит нам с вами стать кровяными бесплатными донорами. В худшем, исходя из царящей здесь дьявольской мистификации и воплощенной научной фантастикой… Даже страшно подумать, не то что сказать!
    - Но нам уже отсюда не вырваться…. двери блокированы.
     - Ничего, выберемся, - заверил Энгельс-Родригес. - Уйдем как герои криминальных триллеров - через туалетное окно.
    На что Ленин-Перейро горестно возразил:
     - Ты же еще скажи через унитазное очко! Посмотри на меня. Во мне же центнер живого веса!
    - Пролезете, - заверил Энгельс-Родригес. Вы за время аттракционных скитаний потеряли добрых полцентнера! Вперед, дон Ленин. Вперед!
    - Минуточку, милейший, минуточку! - бросился ему наперерез еще не успевший обсохнуть от родовой слизи материализации герой кровавого эпоса. - Вы, я вижу, не сдали кровь. Где ваша отметка о сдаче? Предъявите или проследуйте на донорский пункт.
    - С чего вы взяли, я уже сдавал! - категорично заявил Энгельс-Родригес.
    - Тогда покажите отметку о сдаче! - потребовал граф Дракула. - Жертвы террористического акта, направленного против революции нравственности, нуждаются в немедленном переливании крови, а вы увиливаете.
    - Я не увиливаю! С чего вы взяли! Вот отметка. - Энгельс-Родригес указал на парковую печать. - Пожалуйста.
    - Это вы показывайте своей жене, - вступил в разговор моджахед. - И попутно объясните, почему она без покрывала нравственности… или вы не знаете, что это полагается высшая мера социальной защиты?
    - Я не жена! Я дон…
    - Прекрасно, мадам, прекрасно, - прервал дона Ленина герой трансильванского эпоса. - Значит, вы находитесь во внебрачной связи с этим господином… что влечет за собой безвозмездное кровопускание с последующем четвертованием.
    - Санта-Мария! Я пропал. Энгельс, милый… Родригес, дорогой… У тебя что-то осталось… в смысле бакшиша!? - Дон Ленин обратил на товарища полный мольбы взгляд
    - Господа, господа… минуточку, минуточку… не надо никого четвертовать… не надо кровопусканий… возьмите вот это…. Возьмите, а мы пойдем с женой в туалет… в смысле… надо же ей надеть покрывало нравственности…
    - Талон на алкоголь! - воскликнул моджахед. - Страшнейшее преступление перед нравственностью! Ты даже не знаешь, несчастный, какие муки ожидают тебя за это злодеяние…
    - Погоди, - перебил его Дракула. Это же талон на красное вино… его можно использовать для маловажных лиц нашей революции, а кровь пустить для истинных борцов за светлые идеалы нравственности.
    - Но мы не можем поступиться принципами, - возразил моджахед.
    - Пусть идут. Будем считать, что они временно оступились, - забрав талоны, успокоил моджахеда граф Дракула. - Капля чистой живой крови превыше всяких принципов!
    - Да, да… Мы оступились. Мы все поправим. Пойдем, дорогая… - Энгельс-Родригес толкнул дона Ленина в бок.
    - Но… - возразил дон Ленин-Перейро.
    - Ни слова! - злобно шикнул на него Энгельс-Родригес. - Идите… и не просто идите, а виляйте задом. Вперед.
    - Нет, ты меня хочешь добить окончательно. Деньги отнял, перстня лишил… теперь задом виляй… Не буду! Лучше я приму смерть мужчиной. Идальго! С открытым забралом!
    - Дон Ленин, если вы полагаете, что вас отсюда выпустят, то вы ошибаетесь. Верьте мне… не пройдет и пяти минут, как этот халовинский герой изменит свое решение. Кровососная нравственность - дело тонкое. Так, что у вас еще будет возможность сразиться с открытым забралом. Так что аdelante, то есть вперед, дон Кихот "экстримленда"!
    И дон Ленин-Перейро, играя ягодицами точно покачивающаяся на волнах лодка, направился к туалетной комнате.
    - Дон Ленин, послушайте... Первым в окно полезу я. Вы же стойте и издавайте упрекающие звуки и вздохи. Ну, то есть, что вы горько переживаете о совершенном вами поступке, - потребовал от шефа Энгельс-Родригес.
    - Каком поступке? Я никогда и ни о чем не переживал! Хотя на моем счету… - возразил дон Ленин-Перейро.
    - Оставьте ваш счет для цивилизованного суда, а сейчас стойте и охайте. А я полез в окно.
    - Почему ты!? - возмущенно крикнул Ленин-Перейро. - Я старше тебя и по возрасту и положению. Полезу я!
    - Нет, вы можете застрять… в вас же центнер живого веса! …мы оба погибнем, - возразил Энгельс-Родригес. А так я сумею вам и словом и делом… с той стороны.
    - Ты поможешь! Ты только и поможешь, что грызть вместе с ними мою застрявшую в окне задницу…
    - Хватит препираться, - остановил шефа Энгельс-Родригес. - Я же сказал, помогу. Помог же я вам с преодолением водоема. Мыслите позитивно, дон Ленин… Кровавый Педро уже мнет своим кровожадным шагом половицы! Все, я полез. Промедление кровоиспусканию подобно. Встретимся на той стороне…
    - Надеюсь.
    Ленин-Перейро завидущим взглядом проводил Энгельсовскую задницу.
    - Ну, а теперь издавайте трепетные звуки, и лезьте в окно, - настоятельно приказал спрыгнувший на землю Энгельс-Родригес. - Я жду!
     - Ох… ах… а… а…. а… - стал издавать какие-то мятые звуки Ленин-Перейро .
    - Отлично, дон Ленин ! Milagrosamente! - поддержал его с улицы Энгельс-Родригес. - Вы ахаете достоверней кающейся Марии Магдалины. Продолжайте в том же ключе и начинайте лезть в оконный проем.
    - Ах… ох… - Дон Ленин-Перейро просунул в оконную дыру свое отвечающее скорбным вздохам бледное лицо.
    - Fasto! Fasto! - Подгонял Энгельс-Родригес. - Быстрее, рыцарь аморального образа!
    - Ох… ах… Не смейся, негодяй. Я стараюсь из всех сил! - простонал дон Ленин-Перейро. - Ох… ах…
    - Да не стоните вы! Вас там уже не слышно. Лучше поактивней двигайте задом, - посоветовал Энгельс-Родригес.
    - Я и так кручу им лучше любой путаны, но он не проходит. Он не проходит, Энгельс. Что мне делать? Я пропал! О! Зачем я тебя послушал! О! Это ты убил меня! Ты и твой Завируха! Анафемы!
    - Перестаньте молоть чепуху, старый осел, - возразил Энгельс-Родригес. - Если бы я хотел вас убить, то стал бы я с вами возиться? Да я бы отделался от вас еще в обезьяннике! Не думайте о плохом. Виляйте задницей! Виляйте!
    - Я виляю. О! Как я виляю. Жаль, факин ассо, что ты этого не видишь. Но она не проходит… Слышишь не проходит! Я застрял… - плаксивым голосом сообщил Ленин-Перейро.
    - Не верю! Плохо виляете, или недостаточно понимаете ваше ближайшее будущее! Вспомните, как вы проскользнули меж прутьев в обезьянник.
    Дон Ленин горько вздохнул и ответил.
    - Но там было страшно!
    Энгельс-Родригес саркастически улыбнулся.
    - Минут через пять вашей заднице станет страшней, чем вашей душе на страшном суде! Presenten… что с ней сделают, когда сломают дверь!? Страшно даже подумать! Единственное, что меня утешает так это то, что вы этого не увидите! Виляйте задницей, дон Ленин! Виляйте! Щемитесь… Слышите? Уже ломают дверь!
    После этих слов Ленин-Перейро издал причудливый звук и со стартовой скоростью ракеты среднего радиуса действия вылетел из окна.
    - Молодчина! - похвалил его Энгельс-Родригес, - а теперь, не снижая динамику скорости, вперед!
     - Но у меня уже нет сил, - тяжело дыша, ответил Ленин-Перейро.
    - Ну, тогда прислушайтесь, - посоветовал шефу Энгельс-Родригес, - может быть, это придаст вам энергии.
    Действительно из открытого проема доносились трескучие звуки ломающейся двери, обещавшие волнующие приключения не только на мягкое место инспекторов, но и на все иные конечности тела .
    Двери рухнули. В оконный проем просунулась леденящая душу физиономия и внеземным голосом завыла "Ал-ла-а-а-я-я-я я ала ах… ба… аааар".
    
    И вновь инспектора "экстримлэнда" бежали: дворами, пустырями, оврагами, обдирая тело и одежду в терновниковых зарослях.
    
    

Теrрорист

    
    - Все, дон Ленин, - тормознув у рекламного плаката, изображающего обвешанного новогодним шарами и с огромной подарочной коробкой в руках человека, заявил Энгельс-Родригес. - Если нас еще раз накроют - это будет означать только одно… La terminacion de la comedia. Менять нам уже нечего!
    Ленин-Перейро с остервенением вырвал из своих волос замысловатую колючку:
    - Согласен. Не знаю как у тебя, а у меня точно ничего не осталось… я, как говорит мой знакомый лягушатник, presque nu! Что же нам делать, Энгельс-Родригес? Что делать?
    Энгельс-Родригес вытряс из ботинка щебенку и ответил:
    - Есть два варианта:
    1. Обратиться в посольство.
    2. Устроиться на работу.
    - Посольство христианского ада!? - мрачно пошутил Ленин-Перейро.
    - Дон Ленин, мне импонирует ваше чувство юмора в столь сложной морально-физической обстановке, - торжественно произнес Энгельс-Родригес. - Но все же я попросил бы от вас серьезности, собранности, сдержанности и дисциплины… и хватит этой религиозной наркоты! Заладили, точно болтливый какаду: ад, ад, ад… Никакого ада нет. Не верите, обратитесь к "Свидетелям Йогов", уж они вам объяснят. Поэтому отбросим религиозный фольклор и обратимся в посольство нашей страны.
    - Обратись, обратись… - Ленин-Перейро алчно потер ладони. - Обратись, а я посмотрю, как там тебя встретят - без документов… Впрочем, ты им тыкнешь парковую печать! Ты ее везде тыкаешь, только она тебя помогает точно мертвому баночный компресс… Но даже, допустим, что поверят. Поверят и напомнят… сколько правительственных и неправительственных организаций жаждут встретиться с тобой тет-а-тет? А может, тебе освежить память статьями уголовного кодекса, что давно уже плачут по тебе? Напомнить!? Я не хуже того "Слона" из обезьянника знаю уголовный кодекс.
    Энгельс-Родригес вытащил из рубашки репейник:
    - Да, вы правы, дон Ленин. Посольство - проблематично. Ну, тогда попробуем осуществить второй вариант…
    - Устроиться на работу?! - опередил его Дон Ленин. - Кем? Уж не киллером ли привидений!
    - А что вы предлагаете? - поинтересовался Энгельс-Родригес. - Может быть, взорваться на манер сегодняшних, как их там… the suicide вomber?! Но, увы, у нас нет подрывных средств…
    - Средства найдутся, - решительно заявил сошедший с плаката человек. Шары, коими он был обвешан, в миг трансформировались в "лимонки", а подарочная коробка в противотанковую мину. - Вот берите! Берите! Берите! Человек стал срывать с себя гранаты и протягивать их инспекторам "extremaland" Берите, берите… Я рад, что в вашем лице мы нашли соратников по убеждению. Рад, что в столь…
    - Простите, простите, простите… Но я что-то не припомню вас не то что в соратниках, но даже и в маломальских приятелях, - осторожно отодвигая от себя протянутую мину, возразил Энгельс-Родригес. - И что значит некое мифическое "мы", коим вы так ловко оперируете… позвольте узнать, что вы подразумеваете под этим местоимением?
    - Мы - это часть темной энергии… той, что вечно хочет… - туманно объяснил камикадзе. - Но не об этом речь… а о том, что вы только что изъявили желание подорваться… я собственными ушами слышал… иначе стал бы я вас беспокоить! Вот этот господин, - "Тhe suicide вomber" указал на Ленина-Перейро. - Изъявляли?
    - Допустим, - уклончиво ответил дон Ленин.
     - Ну, вот… значит соратники! Так взорвемся же, друзья, ради благородной цели!
    - Минуточку, минуточку… Мы вас, уважаемый, простите, не имею честь знать вашего имени, знаем всего ничего, а уж извольте пожаловать взрываться! С какой это стати?! Да еще и с благородной целью. О благородстве, которой… мы… мы, кстати сказать, не имеем ни малейшего представления. Может она расходится с нашей!?
    - Цель самая наисвятейшая! - объявил камикадзе.
    - Ни одна цель не стоит того, чтобы ради нее отдавать жизнь - дар Божий.
    - Чепуха, - возразил ему камикадзе. - Чего же тогда, по-вашему, стоит жизнь, которую не за что отдать?
    - Он прав! - заявил Энгельс-Родригес. - Он тысячу раз прав! Я, например, чтобы выйти из этого проклятого места, готов пожертвовать тысячами жизней…
    - Ну, чужими… это… это другое дело… не своей… и я готов… - согласился дон Ленин. - …чтобы вырваться из этого факаного парка.
    - Да с такими подручными средствами я вас, откуда хотите, вытащу! -обнадежил его "the suicide вomber". - Вы думаете, это лимонка? Нет, милейший! Это вам не лимонка. Нет. Нет и нет… это, милый вы мой, компактное термоядерное взрывное устройство. Мощность пять тысяч солнц!
    - Да, с таким баловством действительно спрыгнешь и с чертовых рогов. - Ленин-Перейро подбросил гранату.
    - Осторожно, дон Ленин, - предупредил Энгельс-Родригес.
    - Не волнуйся, приятель! Успокойся, Энгельс… ведь я же бывший лейтенант французского Иностранного Легиона… а это тебе не финики с пальмы сбивать.
    Ленин-Перейро профессионально сорвал гранатную чеку.
     - Ну, вот и отлично! Превосходно! - прокомментировал действия Ленина-Перейро "the suicide вomber".
     - Отлично-то отлично… - возразил Энгельс-Родригес. - Пять тысяч солнц! Сто тысяч лун! Все это впечатляет, но вы не сказали, в чем же заключается благородная цель подрыва. Ради чего я должен разорвать себя на миллиарды маленьких Энгельсов-Родригесов…
    - Да, да, да… Конечно, конечно… Я все объясню и растолкую…
    - Ну, так давайте объясняйте, а не растекайтесь, так сказать, тротилом по чеке.
    Энгельс-Родригес усмехнулся.
    - Хорошо, только в начале у меня к вам будет вопрос. - "The suicide вomber" откашлялся. - Вы… Ну скажем, конкретно, вы. - Он ткнул Ленина-Перейро бомбой в пять тысяч солнц в грудь. - Вот вы, например, знаете… знаете кто был первым "the suicide вomber" мироздания?!
    Дон Ленин-Перейро отрицательно покачал головой.
    - А вы? - обратился "плакатный камикадзе" к Энгельсу-Родригесу.
    - Несомненно! - заверил Энгельс-Родригес. - Карлос Ильич… по кличке "Шакал".
    - Ответ неверный, - возразил камикадзе. - Первым "the suicide вomber" был Бог!
    Лицо дон Ленина вспыхнуло точно взорвавшая нефтяная цистерна.
    - Да как ты можешь так говорить… Богохульник! Бог - это любовь! Бог всесилен, могуч, бесконечен и вечен… ослиная твоя голова!
    - Конечно, бессмертен и бесконечен, - продолжил разгорающуюся религиозную дискуссию камикадзе. - Но не объективным лицом… Бог - энергия, разлитая в мироздании. Осколочные, так сказать, явления. Вот вы… вы, например, слышали что-нибудь о теории большого взрыва? - "Плакатный камикадзе" ткнул лимонкой в грудь Ленина-Перейро.
    - Я не читаю антирелигиозную литературу! - отмахнулся дон Ленин и выдал философский постулат. - То, что не заслуживает веры, не заслуживает внимания!
    - А вы? - Камикадзе обратился к Энгельсу-Родригесу.
    - Допустим.
     - Отлично. Так вот теория взрыва утверждает следующее. Вначале было отнюдь не слово, а взрыв, вспышка… от энергии которого и возникла вселенная и мы как часть Божья. Отсюда и вытекает первый постулат. Первый "the suicide вomber" - Бог.
    - Нет, все-таки жаль, что была отменена инквизиция. Где вы, синьор Томазо де Торквемада? - Дон Ленин с сожалением покачал головой. - Он бы тебя, негодяя вздернул на дыбу… и поинтересовался… а расскажите-ка, благородный идальго, от какой такой части Божьей вы произошли… и тебя тотчас же ее лишили бы … а заодно и остального… и я тебе скажу, правильно бы сделал… его преосвященство…
    - Глупости, - оборвал его Энгельс-Родригес. - Инквизиция - мракобесие! Торквемада - тиран. Вот вы говорите… первичным был взрыв, - обратился он к камикадзе. - Согласен, но… но тут возникает одно но… какой бы сильной ни была энергия взрыва… все… все в итоге вернется к исходной точке. А сегодня даже последнему мексиканскому чиканосу не надо объяснять, что вселенная вечна и бесконечна.
    - Потрясающе! - радостно воскликнул камикадзе. - Вы физик? Космология? Теория поля?
    Энгельс-Родригес вытряхнул щебенку из другой туфли и ответил:
    - Нет, я работаю в несколько иной области… скажем так, теория галлюциногенных процессов.
    - Вот в том-то и соль моих камикадзических акций, профессор!
     Энгельс-Родригес удовлетворенно хмыкнул. Стряхнул пыль с пиджака. Застегнул оставшиеся пуговицы. Звание профессора ему явно импонировало.
    - Энергия первичного взрыва, - продолжил камикадзе, - как вы правильно заметили, профессор, не бесконечна и в итоге все это рано или поздно рухнет. Камикадзе указал рукой на городские пейзажи.
    - Не вижу в этом ничего плохого! - удовлетворенно заметил дон Ленин. - Дай Бог… и я… я собственноручно сам это снесу!
    - Так вот, - не обращая внимания на ленинские замечания, продолжил "the suicide вomber". - Для расширения вселенной до бесконечности нужна дополнительная энергия, которую мы с вами, взорвавшись, ей и придадим.
    - Это весьма интересно. Весьма, дорогой коллега, но это все не более, чем аттракцион… Ведь все это - Энгельс-Родригес указал на город - не более, как феерия, этакий фантастический фейерверк. Ведь так? Ну, мне-то, как коллеге, вы можете сказать.
    - Феерия! Фейерверк? Может быть, может быть… Но в первую очередь благородная цель!
    С этими словами "плакатный камикадзе" дернул чеку. Тысячи солнц ударили в глаза инспекторам. Гигантская взрывная волна оторвала их от земли…
    
    

Styx

    
    Пришли они в себя уже совсем в другом месте. Над головой кружились альбатросы. У ног шумело море. У-у-у, гудели неподалеку пароходы. Эх-х, - стонали портовые краны.
    - Эхе-хе-ха, - придя в себя, тяжело вздохнул дон Ленин-Перейро. - Ума не приложу, как этот придурок не разнес меня на тысячу маленьких Ленинов. Ужас! Срань господня. Нет! Нет, нет и нет! Хватит! Надо бежать! Немедленно!
    - Куда? - спросил Энгельс-Родригес, отчаянно тряся травмированное взрывной волной ухо. - Куда вы убежите! Ведь это же парк. Он огорожен стеной.
    - Прекрати называть этот фак парком, а то я перегрызу тебе горло, -убедительно пообещал дон Ленин. - Я зол! Я ужасно зол! Где ты видел в парке море!? Откуда ему взяться на сотне-другой акров? На такой территории и пруда не разведешь, а уж моря. Надо выбираться отсюда. Немедленно!
    Энгельс-Родригес, не прекращая трясти свое ухо, поинтересовался:
    - Но если в парке не может быть моря, то откуда ему взяться в аду? Ведь вы утверждаете, что именно в нем мы находимся.
    - Да, да, да… упрямый тупой мул, именно в нем… и этому есть подтверждения, - заверил дон Ленин. - Я встретил здесь Сталина-Рамиреса. Помнишь он какое-то время курировал таможню… "Семья" бросила его в крокодилий вольер.
    - Где вы его встретили! В парке? - удивился Энгельс-Родригес. - И главное когда, мы же всегда были плечо к плечу.
    - Ты меня удивляешь, - Ленин-Перейро всплеснул руками. - Откуда ему взяться в парке, если его уже лет пять, как съели крокодилы! А встретил… когда… когда летел во взрывной волне.
    - Крокодилы! Взрывная волна… ну допустим… и что ж он вам сказал? - насмешливо поинтересовался Энгельс-Родригес.
    - Он сказал, что это ад! Слышишь, Энгельс-Родригес, ад! Да я и сам это ощущаю! Кожей, волосяным покровом, задницей, наконец! Да, да, да… поскольку да будет тебе известно, что для категорий, находящихся вне границ трехмерного мира, высшей формой познания является интуиция. Нематериальный мир открыт чувственному восприятию как наименее материальному. А что, скажи мне, чувствительней человеческого зада!? Так-то…
    - Это он вам тоже сказал? Я имею в виду… ну короче насчет зада? - поинтересовался Энгельс-Родригес и, не дождавшись ответа, продолжил. - Кстати, весьма меткое замечание, ибо вам сегодня, несомненно, лучше думать именно этим местом, поскольку с головой вы явно не в ладах.
    Ленин-Перейро встал в угрожающую позу.
    - Y bien, bien, bien …. Perdonen, perdonen, perdonen… Возможно, он… и вы правы… Закон хаоса гласит "Все всегда было, есть и будет". Так что… вполне допускаю… что… что мы не в лучшем из миров! Но откуда здесь море? Я понимаю - сера, адский огонь, но море!?
     - Это не море! Это Styx! - открыл приятелю их местонахождение Ленин-Перейро.
    Энгельс-Родригес оставил в покое ухо и недоуменно спросил:
     - Это вам тоже Сталин-Рамирес сообщил… и что значит этот ваш Styx!?
    Ленин-Перейро бросил удивленный взгляд на компаньона по скитаниям:
    - Река! Подземная огненная река, разделяющая мир мертвых и живых!
    - Потрясающе! Феноменально, дон Ленин. Вы, я вижу, мифолог! Фантастика… умнеете прямо на глазах. Но вы упустили архиважное… Огненная река потому и протекает между двумя мирами, чтобы, сохраняя космический порядок, исключить даже малейшую возможность попадания в мир мертвых живого человека. Мир мертвых - это мир душ, тонкой материи, что собственно и остается от живого человека, его плоти после прохождения через огненный поток. Древние для того и сжигали покойников, чтобы быстро уничтожить плоть и высвободить душу, сделать ее способной к проникновению в иной мир.
    - Мифолог, говоришь. Возможно… Все в мире держится на мифах. Миф дарит надежду! - выдвинул лозунг дон Ленин.
    … - и потом, нас никто не сжигал. Соответственно, наша плоть не уничтожена. Мы в некотором роде живы!
    - Шикарная мысль! Ей-ей, клинический случай! Ну, хорошо, допустим, мы живы и находимся, как вы утверждаете, в стране мертвых, но как же мы отсюда выберемся!? Как вы мыслите преодолеть эту реку, океан или дьявол его знает что?!
    - Очень просто… сесть на пароход! - сформулировал план дон Ленин.
    - У вас есть для этого средства?
    - Тайком. В трюме. Иного нет у нас пути, дорогой Энгельс-Родригес! Нет!
    - Ну, хорошо. С вами трудно не согласиться! Но как мы туда проникнем, а главное, в какую сторону нам надо плыть?
    - А нам и не надо знать, - объявил дон Ленин. - Эти пароходы уходят туда за живыми, а оттуда возвращаются с мертвыми. Мы же с тобой совершим обратный путь из мира мертвых в мир живых. Понятно?
    - Все это весьма интересно, но это натуральная паранойя! Подумайте сами, что вы несете! Вокруг кипит жизнь. Гудят пароходы. Снуют краны. Кричат чайки, а вы - мир мертвых! Дон Ленин, я да…
    - И все, что ты пережил здесь, - Ленин-Перейро указал на окутанный туманом город, - ты называешь жизнью!? Ты чувствуешь, как здесь пахнет формалином. Чистая трупарня!
    - Ок! Это не жизнь и от нее надо избавляться! - согласился Энгельс-Родригес. - Вы предлагаете пересечь, условно назовем, "море мертвых" на теплоходе. Bieno! Soy conforme… это понятно, ибо других средств передвижения мы не имеем… но мне непонятны две вещи. Первое - сколько дней мы будем находиться в пути, и второе - чем мы все это время будем питаться. Хочу вам напомнить, дон Ленин, что пища у нас отсутствует даже на текущий момент.
    - Ничего, будем питаться подножным кормом. В корабельных отсеках много всякой живности, - пообещал Ленин-Перейро.
    - Вы собираетесь есть грызунов!? - изумился Энгельс-Родригес. - Лично я не буду!
    - Ну, тогда они съедят тебя. Но тебя это не должно пугать. В конце концов, все в мире чья-то еда. Мы не исключение. Не я сказал - ты! Но если ты передумаешь, то я тебя утешу. Мыши вполне съедобны и гораздо чистоплотней свиней. Ты же ешь свинину? Ну, недельку покушаешь мышатину.
    - Но с грызунами у нас могут возникнуть проблемы. За подобные лакомства нас может взять за интимные места Гринпис! - предупредил шефа Энгельс-Родригес.
    - Не мыши же им об этом скажут? - возразил Ленин-Перейро. - Потом, какая тебе разница!? Подумаешь, Гринпис! У тебя и без них тюремный срок приближается к пятой сотне лет. Так что вперед, идальго Энгельс. Кроме того, и в кубриках, и камбузах можно отыскать съестное.
    - А вода! - воскликнул Энгельс-Родригес. - Где мы возьмем воду?
    - Потерпим! Человек способен обходиться без воды пять суток, - разъяснил Ленин-Перейро. - Но я думаю, что наше путешествие займет значительно меньше времени…
    
* * *
-
    - Лезь первым, - скомандовал Ленин-Перейро, подойдя к качающемуся на волнах судну.
     - Но я не знаю судового устройства, а вы так ловко оперировали корабельными терминами: камбуз, кубрик… что вам, как говориться, и лоцмановские карты в руки. Давайте, дон Ленин, дуйте первым, а я вас подстрахую.
    - Ок, - на удивление легко согласился Ленин-Перейро. - Ты прав. Полезу я.
    Ленин-Перейро ухватился за канат и устремился вверх.
    В его движениях угадывалось "отлично" по физкультуре в школьном аттестате зрелости…
    - Заляжем в этом трюме, - объявил Ленин-Перейро, входя в темное пахнущее мышами и масляной ветошью помещение. - Отличное место… сухое и относительно чистое.
    - Но где и главное на чем мы будем спать? - привыкнув к темноте, спросил Энгельс-Родригес.
    - Спать! Спать будешь на ветоши. - Ленин-Перейро поддел носком маслянистую кучу тряпок. - Не все ж тебе воскресенье! Не все тебе голы в чужие ворота! Не я сказал…
    Не успели путешественники устроиться, как судно, издав печально-протяжный гудок (было в этом звуке что-то действительно заупокойное) отвалило от причала. Заработали поршни, и пароход, набирая обороты, вышел в открытое море.
    - Поплывем с ветерком, - заверил Ленин-Перейро и открыл закопченный иллюминатор. В кубрик ударил соленый морской воздух.
    - Блеск! - воскликнул Энгельс-Родригес. - Высший класс!
    
     Не прошло и несколько часов после отплытия, не успели еще подзакусить грызунами, как Ленин-Перейро заявил:
    - Я хочу пить! Надо пойти искать воду!
     - Как пить!? Не вы ли только что утверждали, что человек может обходиться без воды пять суток. И нате вам! Не прошло и пяти минут, как мы отчалили от берега, а вы уже пить… ну знаете…
    - Говорил, но ничего не могу с собой поделать. Не урину же твою мне пить… я пошел, - объявил дон Ленин.
     - Не ходите. Вдруг вас поймают? - предположил Энгельс-Родригес. - Мы же не знаем, что за команда на борту. Может они, как мы мышей, употребляют в пищу человечину!? Тут все может произойти. Не забывайте где мы, дон Ленин. Не забывайте!
    - Пойми, Энгельс-Родригес. Пойми, дорогой… если я сейчас же не утолю жажду, то я могу наброситься на тебя и употребить в качестве воды твою кровь! Понимаешь, нет!? Я становлюсь опасен, - предупредил товарища Ленин-Перейро.
    - Мда… Энгельс-Родригес с опаской глянул на Ленина-Перейро. - Ступайте, но будьте предельно осторожны.
    - Буду, - заверил Ленин-Перейро, и выскользнул из убежища. Однако не прошло и нескольких минут, как сверху, с палубы донесся печальный возглас.
    Энгельс-Родригес в первую минуту подумал, что это попавшаяся в капкан крыса, но характерное для Ленина-Перейро взвизгивание навело его на печальные мысли. Сдаст, подумал Энгельс-Родригес и бросился со всех ног в соседний отсек. Но не пробежав и двух метров, пойманной птицей забился в крепких рыболовецких сетях.
    - А вот и второй баклан попался! - радостно сообщил кому-то посаженный крепким табаком голос. - Тащи его наверх, - донеслось с палубы.
    Приказ был немедленно выполнен. И Энгельса-Родригеса извлекли из черных закопченных корабельных внутренностей на свет Божий.
    …Каким прекрасным, чистым, нежным показался он Энгельсу-Родригесу. Точно он видел его впервые. Ярко светило солнце. Голубые барашки волн паслись у стального корабельного борта. Пахло йодом и водорослями…
    У кормы с камнем на шее стоял Ленин-Перейро. Любой скульптор дорого бы дал, чтобы заполучить и такой сюжет, и такого мощно-удрученного натурщика.
    - Капитан, вот еще один, - радостно объявили энгельсовские вязатели.
    - Сейчас иду, - пообещал из рубки капитан.
    Привыкший к неожиданностям и театрализованности здешней реальности, Энгельс-Родргес ожидал увидеть этакого капитана Моргана: ботфорты, треуголка, крюк вместо кисти, сидящего на плече и кричащего "пиастры… пиастры" попугая…
    Но он оказался самым что ни на есть заурядным: отглаженный ладно подогнанный китель, белоснежная фуражка, седая борода, одним словом, самый настоящий морской волк, чем-то даже смахивающий на Э.Дж.Смита, капитана печально знаменитого "Titanic".
    - Этому тоже камень на шею и за борт, - коротко приказал капитан.
    - По…год… ите. Мин…уточку… мин… уточку... Ост…остановиста, синьор капитан анови….тесь…. - испуганно заверещал Энгельс-Родригес. - Почему за борт? Это антигуманно и противоречит международному праву.
    - Антигуманно! Противоречит! - передразнил его капитан. - Где ты только таких слов набрался, гуманист херов. По чужим кораблям шастать… это, по-твоему, гуманно? Или может гуманно платить из командной зарплаты за тебя штрафные в конечном пункте назначения?
    - Погодите! Уно минуто! Квадро секундо! - Мысли в энгельсовской голове носились, словно ветер в пустом почтовом ящике, не зная, за что зацепиться. - Мы находимся легально. Вот пропуск на судно. - Энгельс-Родригес показал капитану экстримлэндовскую печать.
    - Это ты минуты через две Нептуну покажешь, - объявил капитан, бегло скользнув по энгельсовской руке. - За борт!
    Синие воды сомкнулись над инспекторскими головами…
    Корабль, оставляя за собой пенящуюся полосу, скрылся за горизонтом…
    Вскоре о разыгравшейся в океане трагедии напоминал только качающийся на волнах фрагмент одежды Ленина-Перейро…
    
    

ЕLдаки

    
    В первые мгновения под водой инспекторов охватил жуткий ужас, неожиданно перешедший в эйфорию, в какое-то непередаваемое блаженство (инспектора даже вспомнили, что самый сильный оргазм человек испытывает в момент смерти), точно они направлялись в гости не к морскому царю, а ехали в шикарном лимузине на многообещающую пирушку!
    С левой стороны от утопающих колыхались сказочные кущи.
    С правой - восхитительные цветы.
    Впереди фосфорическим светом горел въезд в морской туннель. Лимузин мягко вкатил в него…
    "Вот и все. Парковый сеанс закончился. Объявит сейчас эротический женский голос об успешном завершении парковых развлечений, - подумал Энгельс-Родригес. - Нет, все-таки как ни крути, а этот З.А.Вируха - малый с головой. Но взбучку ему дать надо. Надо, надо, надо… Без предварительной психологической подготовки пускать людей в такие путешествия - архиантигуманно".
    "Санта-Мария! Из - за своего веса я стремительно иду в глубину… а этот Энгельс-Родригес барахтается где-то у поверхности. Боже, не хватало мне еще остаться здесь одному: без перстня, без банковского счета… даже факанную печать на руке и ту размыло… О! Если бы сейчас встретил эту завируху… я бы его", - тяжко вздыхал, выпуская гигантские пузыри, думал дон Ленин-Перейро.
    Но не успел Ленин-Перейро еще и придумать достойную казнь директору "экстримлэнд", как перед ним мелькнула зловещая тень.
    "Акула. Гигантская акула!", - с ужасом подумал дон Ленин.
    Акула, или Бог его знает что, вышла на атакующую позицию и, широко раскрыв ужасную зубастую пасть, ринулась на Ленина-Перейро. Сомкнулись челюсти… и дон Ленин-Перейро оказался в непроглядной тьме рыбьего желудка.
    "Как Йов в китовом чреве, - мелькнула мысль. - Знать бы, кем я возрожусь? А, все одно…".
    Рыба, сделав разворот, устремилась в сторону медленно идущего ко дну Энгельса-Родригеса. Атака. Лязг челюстей. Мрак.
    - Буоне диас, Энгельс-Родригес, - приветствовал товарища дон Ленин.
    - Салют, дон Ленин! - радостно воскликнул Энгельс-Родригес. - Вы не подскажете, куда это я попал?
    - С превеликим удовольствием, амиго Энгельс. Вы находитесь в рыбьем желудке.
    - Что вы говорите!? Боже! Я так рад! Санта-Мария. Так рад! Согласитесь - лучше у рыбы в животе, чем стать кормом морских рачков и прочих осьминогов.
    - И в чем же ты видишь спасение? - изумился Ленин-Перейро. - Не пройдет и часа, как рыба трансформирует тебя… Сказать, или ты сам догадываешься!?
    - Вряд ли она сможет переварить таких солидных мужчин, - возразил Энгельс-Родригес.
    - Но сумела же она их как-то проглотить!? Так что ж ей стоит их переварить. И, кстати, такой вариант меня устраивает больше. Представь, если она нас выбросит через свой факин асо целиком… и где нибудь, скажем, на глубине Марианской впадины! А там давление 110000000 Па! Чувствуешь, под какой пресс мы попадем? От нас не останется даже и шириночного зипера!
    - Это еще ни о чем не говорит. Нас могут и спасти, - возразил Энгельс-Родригес.
    Дон Ленин с удивлением посмотрел на приятеля и спросил:
    - Кто там тебя может спасти!? Только что морской черт!
    - Не только, - возразил Энгельс-Родригес. - Да будет вам известно, что существует гипотеза, подкрепленная фактами французского исследователя океанических глубин Жака Пикара, о существовании в этом районе скрытой от человеческих глаз подводной базы.
    И как бы в подтверждение этой гипотезы рыбий желудок осветился мягким, ласкающим неземным сиянием.
    - Погодите, дон Ленин. Я, кажется прав, - скользя взглядом по рыбьим потрохам, остановил босса Энгельс-Родригес. - Оглянитесь вокруг… это не внутренности… это каюта некоего секретного подводного объекта…
    - С чего ты взял? - озираясь по сторонам, поинтересовался дон Ленин. - Хм… Хотя… да, да, да… Мне кажется, ты... хоть на тебя это вовсе не похоже… в чем-то прав.
     Помещение и впрямь нисколько не напоминало рыбьи потроха, впрочем, ни дону Ленину, ни Энгельсу-Родригесу как они выглядят на самом деле было неведомо. Можно было допустить, что желудок освещается фосфорическими веществами, проглоченными рыбой.
    Будь это рыбий желудок, то в нем можно было бы отыскать: рынду, компас, барометр и прочую судовую утварь. Но, осмотревшись, инспектора экстримленда не нашли ничего из вышесказанного, а, напротив, обнаружили: панель со светящимися огоньками, серебристый туннель с множеством ответвлений, висящие в воздухе причудливые безногие кресла и гармонический шум двигателя. Все это свидетельствовало, что это не рыба, а технический прибор…возможно даже и внеземного происхождения. О чем, придя в себя, и заявил Ленин-Перейро.
    - Энгельс, мы у инопланетян! А это страшней, чем давление в одиннадцать тысяч па!
    - Вы что это серьезно, дон Ленин!? Откуда здесь взяться инопланетянам!? Это же море! Океан! И почему страшней? Вам ли, прошедшему обезьянник, их бояться!?
    - Во-первых, как ты заметил, тут все отпетые маньяки, что полиция, что официанты… я уверен, что не лучше и местные инопланетяне. Во-вторых, если они все же живые, реальные, то это значит, что они захватили нас только с одной целью. Извлечь из нас генетический код! А это конец!
    - Это еще зачем? - опешил Энгельс-Родригес. - Нефть, руду, плутоний это я понимаю, но генетический код… Им что, своего мало?!
    - А его у них нет! - парировал дон Ленин.
    - Как это нет? - поинтересовался Энгельс-Родригес. - Как же они без него обходятся!
    - А, а, а, а вот так! Нет и все. Ведь они же давно уже не люди. Ну или так, полулюди! А что это за человек без генокода. Так, пустой звук! Франкенштейн! Они сюда за этим сюда и прилетают. Типа как гринго в Ирак за нефтью! Прямо говорят, лопатами этот самый код гребут… и в себя заряжают!
    - Невероятно, дон Ленин! Вы не только лейтенант - легионер, мифолог, религиозный мыслитель, но и геноинженер! Откуда такие познания?
    - Ты что ж думаешь, что я только гринго от своих марихуановых плантаций отгоняю. Нет, амиго Энгельс… я еще и…
    Дон Ленин, очевидно, хотел сказать, что он почитывает кое- какую специальную литературу, но неожиданно внутри у рыбы задрожало, заскрежетало…
    Рыбье брюхо лопнуло и развалилось на две половинки, как раскрывшийся цветок. В этих лепестках дон Ленин и Энгельс-Родригес выглядели на манер дюймовочек из старинной детской игрушки.
    Впереди, сбоку, сзади лежал огромный, сверкающий, точно снег на солнце, не имеющий ни четких границ, ни горизонта светло-голубой зал, чем-то напоминавший зал Снежной Королевы из диснеевского мультфильма.
    Несмотря на холодный цвет, что царил в помещении, температура в нем была самой, что ни на есть комфортабельной.
    - Смотри ты, прямо какой-то Эквадор на Южном Полюсе, - прокомментировал свои ощущения дон Ленин-Перейро.
    - Почему на Полюсе? И почему на Южном? - удивился Энгельс-Родригес.
    - Потому что это недалеко от тех мест, где я родился… и откуда бы мне хотелось отойти в мир иной… - грустно сказал дон Ленин.
    - Но, судя по вашему недавнему заявлению, вы уже давно в нем пребываете! - мрачно пошутил Энгельс-Родригес, но, чувствуя, что перегибает палку, принялся успокаивать дона Ленина. - Не переживайте и не вздыхайте, дружище Ленин. Верьте мне! Верьте, мы еще посмеемся с вами над нашими злоключениями… и знаете, порой даже будем скучать по ним… верьте мне… верьте - это не больше, чем игра. Даже фильм такой гринговский есть… забыл как называется… там тоже кого-то куда забрасывают, перебрасывают, сбрасывают, одним словом, щекочут нервы. Но я вам скажу, дон Ленин… наш З.А.Вируха с лихвой переплюнул Голливуд. Просто-таки откровенно плюнул ему в лицо! И правильно сделал… Между прочим, Техас, Калифорния, а заодно и Голливуд принадлежат нам, а не факаным гринго.
    - Прекрати гнать политику! - резко оборвал дон Ленин-Перейро. - Не вынуждай меня подарить тебе "колумбийский галстук". Кто его знает, может мы на подводной гринговской базе!? Я не желаю, чтобы меня сожгли на электрическом стуле за твои сепаратистские мыслишки.
    - Мда-да… С вами трудно не согласиться, дон Ленин. Вполне может быть... вы знаете… вполне. Янки доминируют сегодня повсюду! - Шепотом ответил Энгельс-Родригес и, словно на параде "Дня независимости", выкрикнул "God bless America!". Подумал… и пропел куплет из американского гимна:
    Land that I love. Stand beside her and guide her Through the night with the light from above.
    - Минуту внимания, - прервал пение холодный стальной голос. - С вами говорит центральный мозг цивилизации "ЕЛД". Ничего не бойтесь и ни о чем не беспокойтесь. Все необходимое: пищу, одежду, транспорт вы получите в ближайшее время… От вас же требуется только одно - сохранять спокойствие и внимательно слушать, и хорошенько запоминать, о чем вам будет сообщено в ближайшие минуты. Итак, вы готовы?
    Онемевшие от неожиданности инспектора кивнули.
    - В настоящий момент вы находитесь на объекте… (голос назвал какую-то неповторимую аббревиатуру), который спас вас от неминуемой смерти. Нельзя сказать, что мы рады этому событию. В другое время мы бы с удовольствием отдали вас на корм океаническим рачкам.
    - Снова таинственные местоимения: я и мы, - шепнул на ухо Энгельс-Родригес дону Ленину. - Интересно, что они предложат в этот раз. Поменять плюс на минус, или может развернуть Галактику?
    - Я бы попросил не перебивать меня… - в голосе появились начальственные нотки. Поскольку нижесказанное мной касается не только лично вас, ваших родных и близких, но и всей вашей цивилизации "ОЛПЕТ".
    - Это еще что такое? - удивился Энгельс-Родригес. - Ну, в смысле названная вами абракадабра.
    - Нет, я вижу, что с вами решительно нельзя разговаривать! Вы все чего-то чешетесь, сучите ногами, перебиваете, конкретно проявляете непочтение и непонимание ситуации! Нет! Вас я определенно прикажу скормить рачкам, а продолжу с вашим приятелем, господином…???
    Голос сделал вопросительную паузу.
    - Дон Ленин, - лакейски согнув спину, представился Ленин-Перейро. - Я с удовольствием выслушаю вашу речь, но только прошу вас… пожалуйста… Бога ради… не скармливайте моего напарника… у меня сегодня нелады с головой… с памятью… не ручаюсь, что я все правильно запомню…
     - Хорошо, - согласился голос. - Только пусть стоит тихо, как айсберг. Так на чем же я остановился?
    - На времени, - учтиво подсказал Энгельс-Родригес. - Я хоть, как вы выражаетесь, и сучу ногами, но слушаю внимательно.
    - Да, время, время, время… Время тревожно стучит в наши двери! Цивилизация "ОЛПЕТ"… то бишь ваша… настойчиво вторгается в сферы жизнедеятельности цивилизации "ЕЛД", то есть конкретно нашей, грозя сокрушить ее в своем безумии! Итак, как я сказал выше, - время не ждет. Времени мало! Можно сказать, счет идет на минуты! - Голос затих.
    - Позвольте, - осторожно начал Энгельс-Родригес. - Я понимаю, чем мне грозит мое речевое вторжение… но… но дайте санкцию… позвольте осведомиться… на предмет… так сказать… who is who эти "ОЛПЕТы" и "ЕЛДы" …
    - Хорошо, я объясню, - согласился голос. - Смотрите сюда….
    И перед инспекторами возникла географическая карта.
    - Это карта антропогенового оледенения. Мы находимся с вами вот здесь.
    На карте появился участок моря. По нему, оставляя пенную дорожку, шло судно… На его корме Энгельс-Родригес разглядел прилипший к рее выданный в таверне "Trois Pistoles" талон на табак.
    - Вот это площадь, занятая материковыми и горными ледниками в период максимального оледенения.
    Перед инспекторами возникла заштрихованная поверхность Земли.
    - Это границы наибольшего распространения материковых ледников в Евразии и Северной Америке…
     Черные жирные линии отчертили границы в так называемом среднем плейстоцене. Рваные линии отобразили границы в верхнем плейстоцене.
    - Это современное обледенение суши…
    Перед инспекторами затеялся чертеж, напоминающий удава заглатывающего кролика.
    - Это южные границы льдов в период нижнего плейстоцена.
    На карте возникла зубчатая, точно кардиограмма, линия.
    - Вот здесь (на карте выступили контуры Антарктиды) находится центр нашей цивилизации. Во льдах построены города и проведены сложные инженерно-технические коммуникации. Мы создали принципиально отличную от вас "ОЛПЕТов" техно-этическую и общественно-социальную модель существования. Каковы ее основные постулаты, объяснять вам нет необходимости. Во-первых, вы вряд ли что-то поймете, кроме того, у нас реально нет на это времени… Достаточно сказать, что необходимая для нашей жизнедеятельности энергия вырабатывается нами из льда, не выделяет тепла и является абсолютно экологически чистой. Мы добились гамофонно - гармонического альянса человека и среды обитания… чего, к сожалению, не скажешь об ОЛПЕТах, то есть о вас, напротив, живущих в диком противоречии с природой… и это представляет прямую угрозу нашему существованию. Арктические льды тают! Льды дают трещины! Время не ждет! Трагедия близится! Если в ближайшее время, а его осталось критически мало, вы не найдете путей к устранению пагубного влияния на арктические льды, то его найдем мы. Против вашей цивилизации будет произведен теракт. Часть айсбергов, являющихся нашими плавучими лабораториями, будем растоплена, что повлечет за собой повышения уровня мирового океана. Так уже было однажды! Вы называете это "великим потопом". Так будет и сейчас… только в этот раз, мы уже не дадим вам шанса возродиться.
    Голос затих. Послышался шорох нервно переворачиваемых листов.
     - Да… Продолжил он свою обвинительную речь. - У "ОЛПЕТов", то есть у вашей цивилизации, существует ряд проектов, которые должны быть немедленно законсервированы… и прямо таки сиюминутно должен быть свернут, представляющий наибольшую для ЕЛДОв опасность проект "Extremeland".
    В зале вновь повисла пауза. Голос перевернул страницу и прочел фамилию.
    - Некоего господина З.А.Вирухи.
    - Ваша задача, - голос взлетел до угрожающих высот, - состоит в том, чтобы после возвращения на Родину донести до широких общественных масс нависшую над ними опасность. Немедленно свернуть перечисленные мной проекты и в первую, и незамедлительную очередь - проект господина З.А.Вирухи. Вам все понятно?
    Голос сложил бумаги и громко захлопнул папку.
    В зале нарисовалось пыльное облачко.
    Первым заговорил дон Ленин. Речь его была гневной и настолько зажигательной и пламенной, что вполне могла нанести прямую угрозу, арктическим льдам.
    - Конечно, конечно… Дон… ???? можете не сомневаться… мы донесем до представителей нашей цивилизации ваш призыв! Слова-предупреждения! Я лично достучусь и до ООН, НАТО, СЕАТО, МАГАТЕ, БАГАТЕ, Бритиш Петролиум и ЮКОСА! Ручаюсь, что я не пожалею и своих немалых финансовых средств на решение этой проблемы. Клянусь, дон ЕЛД! Уж вы позвольте мне так вас называть.
    - Позволяю, - согласился голос, усмехнувшись.
    - А уж этим Завирухой, - продолжил обрадованный дон Ленин, - я займусь лично…
    
    FinАл
    
    - Next station restaurant "Chez Foxy", - объявил водитель автобуса. З.А.Вируха вздрогнул и открыл глаза.
    "Fuсk! Чуть не проспал, - ругнул себя Зиновий Альбертович, просачиваясь сквозь закрывающуюся дверь. - Нехватало мне только опоздать… Этот Брик… Этот менеджер… Он давно уже факин ассо точит на меня зуб… Но сон! Сон-то какой мощный! Может вещий? - З.А.Вируха спрыгнул на асфальт.
    Дорогу ему перешел, грохоча пустым мусорным баком, знакомый муниципальный работник Карлос Перейро. "Bad omen", - З.А.Вируха решил сегодня на "зеленое" не ставить.
    - Послушай, Зен, - обратился к еще не успевшему надеть халат З.А.Вирухе "сыротер" Педро Родригес. - Мистер Брик просил сказать, как только ты, появившись… сразу пулей к нему.
    Зиновий Альбертович повесил халат на крючок и темным узким коридором пошел к менеджеру.
    - May I… - Вежливо начал Вируха.
    - Unfortunately mr.Viruha, - оборвал начатую фразу менеджер Брик. К сожалению, у меня для вас bad news…наша компания была рада сотрудничать с вами… But… But now…Дела компании обстоят таким образом…
    Одним словом, сон оказался вещим.
    З.А.Вируха потерял место и пустынной, грязной улицей отправился домой.
    Шарика и золотой чемоданчик "unemployed Viruha", конечно по дороге не встретил. Наткнулся, правда, на полистироловый мешок, но в нем вместо денег обнаружил ветхое шматьё, которому даже не подходила дефиниция "second hands"…
    Дома состоялся крутой неприятный разговор с женой Люсей. В итоге Зиновий Альбертович хлопнул дверь и отправился в "Casino de Palazzo".
    
    
* * *

    Казино встретило З.А.Вируху бодрящим неоновым светом и приятным шелестом денежных купюр. От стрессов текущего дня не осталось и следа.
     Зиновий Альбертович снял плащ, небрежно бросил его с пятеркой долларов в руки швейцара и прошел в игральный зал первого этажа. Здесь мигали разноцветные огни, мелодично гремели однорукие бандиты, пахло медью и дешевым кофе "Nabob". Не задерживаясь в этом мире пустяковых выигрышей, З.А.Вируха вступил на покрытый ковровой дорожкой, отделанный лучшими сортами дерева эскалатор и отправился на второй этаж. Здесь Зиновий Альбертович сделал короткую остановку. Подышал запахами двадцатидолларовых купюр, дымом либерально-демократического "Marlboro", выпил рюмку мартини и, скакнув на "лестницу-чудесницу", отправился на третий, последний этаж.
    Редкая птица поднимается до этих высот: где царят запахи стодолларовых ассигнаций и дорогих контрабандных сигар.
    З.А.Вируха гордился, что он относится к этой редкостной породе.
    Впрочем, Зиновий Альбертович не манкировал и плебеечно-копеечным первым этажом.
    - Поставь на зеленое. Поставь на зеленое… тебе всегда перло на зеленое… - дергал за рукав, невидимый невооруженным взглядом, выведенный З.А.Вирухой, как было сказано выше, путем сложных заклинаний карманный бес Семипал.
     - Двузначные числа ты называешь выигрышем!? Для этого я тебя взлелеял!? Для того вскормил! Сколько я денег я тут оставил… и все по твоим советам. Хоть бы раз что-то стоящее! Вот у меня сегодня во сне выигрыш был! Вот это, брат Семипал, выигрыш!
    - Поставь на зеленое. Вот тебе и сон в руку! Поставь, - не унимался "Семипал". - Поверь. Доверься мне… Поставь… Поднимешь хорошее валe!
    - Во-первых, не вале, a лаве, а во-вторых… Хорошо! Так и быть… О кей! Поставлю на зеленое! Только ты отойди из-под руки… мне так несподручно играть.
    - Без проблем!
    Бес послушно отскочил, а Зиновий Альбертович возьми и поставь все фишки на красное.
    - Fuck top! - грязно выругался уязвленный Семипал.
    - Выигрыш выпал на красное, - негромко объявил крупье и тут же во весь голос, - делайте ваши ставки, господа!
     - Yes!!! - и Зиновий Альбертович отправился получать выпавший ему солидный куш, впервые в жизни постигнув емкие русские определения: посчастливиться, подфартить и еще одно нецензурное…