Владимир Савич


Оптимистический финал


    - …ты решил расстаться со мной. Прекрасно. Хотелось бы узнать причину? - поинтересовалась Марина Александровна Грановская (красивая дама - олицетворение целесообразности клонирования) у своего супруга Виталия Константиновича Бельского. Почему?
    В. К. Бельский (мужчина, чей портрет хотели бы заполучить самые раскрученные дамские журналы) начертил под потолком табачным дымом абрис вопросительного знака и ответил:
    - Как говорил мой сосед по коммуналке, по кочану!
    - Вот оно что!
    Марина Александровна резко задернула шторой окно, за которым моросил осенний дождь. "Дороги сегодня ни к черту" - подумала она и продолжила. - Да ты же без меня за неделю-месяц сделаешься кочерыжкой!
    - О, да ты сегодня в роли Кассандры!? Но, как говорится в одной умной пословице, - не рой яму другому, ибо сам в нее угодишь! Ты! Ты! Твой дом. Твой счет. Твоя машина, а я ноль. Отлично! Но, видишь ли, мне надоело быть отблеском "Ты". Пора, согласись, принимать очертания иной цифры. C'est pour cela que je te quitte. Как говорят французы.
    - Je te quitte… "Я" ему захотелось. Цифрой сделаться. Дыркой от нуля. Вот кем ты можешь стать без меня! Да ты…
    - Довольно! - Виталий Константинович решительно сунул руку в карман дорогого кожаного плаща. - Вот ключ от твоей квартиры. Вот банковские карточки от твоих счетов.
    - Подлец! Он бросает мне ключи и карточки. Вор! Ты украл мою молодость. Ты сделал меня нищей и телом, и духом и…
    - Пей хитозан, нищая духом!
    В. К. Бельский раздавил в малахитовой пепельнице сигарету. Встал. Хрустнул входным замком…
    - Дурак! - закричал ему вслед пестрый какаду.
    - Не успокаивай меня, Гари, - остановила птицу Грановская. - Дура я!
    Марина набросила плащ. Глянула в зеркало. Поправила волосы. Чуть тронула помадой губы.
    - Прямо хоть на конкурс мисс Вселенная… и какого рожна ему нужно!?
    Марина спустилась в гараж.
    - Ну, что, дружок, прокатимся? - спросила она у своего темно-красного "Porsche".
    - Бу-гу-бу, - согласилась машина.
    - Боже, ведь все было так прекрасно. Господи, чем я провинилась пред тобой? За что мне такой финал!?
     Грановская включила дальний свет и нажала на педаль газа. Porsche, точно горящая стрела, полетел по ночному шоссе…
    
    - Действительно, Леонид Константинович, почему, в общем-то в неплохом романе такой чернушный финал!? Впрочем, его собственно и нет.
    Редактор издательства "Тигель" Николай Иванович Рыбак - невзрачный человек в мятом костюме - отодвинул от себя рукопись сочинителя дамских романов Леонида Константиновича Красина (волнистая шевелюра, интеллектуальный лоб, огромные печальные глаза, мефистофельская бородка, блуждающая полуулыбка).
    - Как это нет?
    - Это вы у меня спрашиваете? - Редактор удивленно приподнял очки. - Ваша героиня не погибает, а теряет память. Это вы называете финалом!? Но не это главное, а то, что наше издательство ориентируется на пози-тив-ну-ю литературу. Так что, любезный, либо вы творите вторую часть романа с оптимистическим финалом. Либо. В общем как говорится, вот вам Бог, - редактор хлопнул по рукописи. - А вот порог! Выбирайте.
    - Как насчет аванса? - робко осведомился писатель.
    - Всенепременно!
    - Тогда я выбираю Бога. - Красин прижал рукопись к груди. - Будет вам to be continued. Сейчас у нас что? Июнь. Июлавгсентокнояб…????? в общем, к Рождеству получите.
    
     Лето романист провел на полученный аванс со страстной, как тропический ураган мулаткой на недорогом, но приличном курорте.
    В августе вернулся на родину. В начале осени занимался на своей даче с одной милой юной художницей тихой охотой.
    Во второй половине сентября зарядили дожди - любимая стихия Л.К. Красина.
    - Пора браться за вторую часть!
    Писатель отвез художницу в город. Вернулся на дачу. Сдул с рукописи пыль, но роман, что называется, не шел. Мастер детали (как называли Леонида Константиновича критики) не мог отыскать детальки, которая переворачивала бы роман с ног на голову: как ни крутил романист, ничего путного у него не вытанцовывалось. Кроме того, его стала мучить давняя мигрень.
    В приступах боли рождались химеры. Наконец, Красин решил обратиться к специалистам.
    - Кто занимается вопросами памяти? Что такое амнезия и с чем её кушают? Кажется, психиатры? Схожу-ка я…
    Романист набросил плащ и отправился к дому Эммануила Карловича Брейгеля - человека без определенных занятий, но с определенным достатком.
    - Нема, мне нужно узнать, что такое амнезия.
    - Леня! Собачич ты этакий! Вот уж действительно амнезия так амнезия! Сколько лет, сколько зим ты к старинному приятелю не заглядывал!? Ай нехорошо, Константиныч!
    - Ну, это мы сейчас загладим!
    Л.К. Красин поставил на стол бутылку водки.
    - С этим мы конечно в два счета травой зарастем!
     На столе возникла кадушка с солеными огурчиками. Тарелка с маринованными грибками. Кусок буженины. Батон черного хлеба.
    - Ну, рассказывай, - махнув рюмку, выдохнул Э.К. Брейгель. - Как лето провел. Где был? Что видел? Кого имел?
    - Видел, имел, состоял. Но я сейчас не об этом. Мне вторую часть романа сдавать, а я даже и не начинал…
    Красин вкратце рассказал приятелю сюжет первой части.
    - Как тебе финал?
    Брейгель поскреб солидную лысину:
    - Чернушный! Мрачный! Прямо сказать, пессимистический! И я даже знаю, почему… жениться тебе нужно, Леня. Лет тебе под сраку, а ты все в женихах мечешься. Женишься, устаканишься… и финалы пойдут оптимистические…
    Романист с недоумением взглянул на приятеля:
    - Ты про женитьбу и про финал прямо слово в слово повторяешь редактора издательства! Он же меня и заставил возвращать героиню к жизни. Вот думаю ее возрождать. Как ты на это смотришь?
    - Вернуть к жизни? Так я вроде не реаниматор! Достать. Устранить. Организовать - это пожалуйста…
    - Вот именно этого я и хочу! Организуй-ка ты мне, брат, место в клинике.
    Эммануил Карлович недоуменно захлопал огромными ресницами.
    - Венерической!? Трипак, что ли, подхватил!?
    - Причем тут трипак! Мне нужно в клинику, где амнезисты лежат. Посмотреть, как они выглядят. Как себя ведут. Как возвращаются к жизни…
     Брейгель поскреб солидную лысину:
    - Не могу тебе ничего обещать, но приложу максимум усилий. Жди!
    Прошел день и второй, и третий…
     Леонид Константинович махнул рукой и взялся сочинять, что называется с потолка, но тут позвонил Брейгель.
    - Константиныч, завтра можешь ехать в первую горбольницу. Спросишь доктора Леокадия Юльевича Рефица. С тебя два вискаря…
    
    В назначенный день романист приехал по указанному адресу. Широкой кленовой аллеей, направился к административному зданию. Деревья роняли листву. Красин поднял один из них, негромко запел: "Кленовый лист. Кленовый лист. Ты мне среди зимы приснись… Приснись, приснись, рыжий лист кленовый".
    На этой фразе он открыл дверь с надписью "Реабилитационный психологический центр". Вошел в прихожую. За его спиной, точно челюсти, щелкнул замок. Потянуло сыростью и холодком. Романист огляделся, но в полутемном зале не увидел: ни регистратуры, ни медсестер, ни посетителей…
    "Тишь гладь, да Божья благодать. Божья ли?" - подумал писатель.
    - Божья, Леонид Константинович, - заверил романиста голос за его спиной. - Не извольте сомневаться. Божья!
    Л.К. Красин обернулся. Перед ним стоял человек в добротном сером костюме.
    - Доктор Рефиц, - отрекомендовался незнакомец.
    Леокадий Юльевич Рефиц: высокий, худой, сутулый, длинноволосый, длиннопальцевый - скорей напоминал пианиста-виртуоза или карточного шулера, но никак не доктора.
    Красин, минуя (с испугу) церемонию знакомства, сразу же приступил к делу.
    - Нема, ну в смысле Брейгель, сказал, что у вас кое- что есть по интересующей меня теме?
    Доктор кивнул головой и повел романиста по необыкновенно длинному тесному мрачному коридору. Со стен на них смотрели портреты отцов психоанализа: Фромма, Каруса, Вульфа, Фрейда, Юнга. С потолка лился фиолетовый свет. В его лучах белый плащ романиста горел фосфорическим огнем.
    - Ну вот мы и пришли. Доктор взял за ручку (обитой черным бархатом) двери.
    "Точно крышка гроба". Писатель даже вздрогнул от своей аллегории. - "Сейчас закроет меня за этой дверью и черта с два кто меня отыщет, а имущество с Брейгелем поделят".
    Доктор недоуменно взглянул на романиста и поинтересовался:
    - Да вы, я замечаю, любезный Леонид Константинович, дрожите, точно осенний лист. Вас что-то пугает? Передумали? Так можем повернуть обратно.
    - Да, нет, что вы! Что вы! - широко улыбнулся писатель. - Я такого в жизни навидался, наслушался и сам напридумывал, что меня уж ничем не проймешь.
    - Замечательно. Тогда вперед, инженер человеческих душ!
    Л.Ю. Рефиц широко распахнул дверь. Они вошли в тесную комнату. Кровать. Тумбочка. Табурет. Столик. Умывальник.
    - Вот познакомьтесь, милейшая, - окликнул доктор стоящую лицом к окну женщину. Она повернулась. Романист побледнел и крепко до боли в руке сжал спинку кровати.
    Перед ним стояла героиня его романа Марина Александровна Грановская. Ну, не совсем она, ибо героиня была плодом воображения писателя Красина, но именно так он себе ее и представлял.
    - Добрый день, - вымученно улыбнулся романист. - Простите, не знаю, как вас называть?
    Лоб пациентки напрягся, точно она силилась что- то вспомнить.
    - Не напрягайтесь, голубушка, не напрягайтесь, - остановил ее усилия доктор. - Я сам. Ну, что я могу о вас сказать нашему гостю. Вы женщина - это раз. Средиземноморского типа - это два. Внешне напоминаете Софи Лорен - три. Поступили к нам несколько месяцев тому назад. Найдены патрульной службой в кювете скоростной дороги. Метрах в трехстах от вашего тела был обнаружен сгоревший дотла автомобиль. Предположительно "Porsche". Ни фамилии, ни имени-отчества… Прямо таки не женщина, а глина. Ну, берите ее Леонид Константинович и лепите по вашему образу и подобию.
    Доктор Л.Ю. Рефиц вышел из палаты.
    Романист присел на табурет.
    "Прав доктор, - подумал он, глядя на пациентку.- В ней и впрямь есть что-то от Софи Лорен. Пышные волосы. Роскошный бюст. Осиная талия. Длинные ноги"… Женщина в свою очередь пробежала взглядом по Леониду Константиновичу, точно луч сканера по листу бумаги, и поинтересовалась.
    - Вы кто?
     - Я …
    Писатель на секунду задумался. Черт подери, а кто я ей на самом деле? Создатель? Творец? Но это Божественная прерогатива, а почему бы мне не назвать ее своей женой? Кстати, прекрасная идея. Красавица, и чиста как лист бумаги. Как сказал доктор - глина, так почему бы мне и в самом деле не вылепить ее по своему образу и подобию, но уже не в романе, а в жизни?
    - Но ведь это ложь, - привело аргумент писательское эго.
    - Да, ложь, - согласился писатель. - Но ложь во спасение.
    - Это умственная уловка, - возразило эго.
    - Ну и пусть! - резко ответил писатель. - Это лучше, чем я останусь без потомства, а она превратиться здесь в овощ. Нет нужно, объявить ее своей женой.
    Писатель шумно выдохнул, точно собрался нырнуть на большую глубину, и спросил:
    - А вы сами как думаете?
    - Не знаю, но мне кажется, что мы с вами прежде встречались.
    - Конечно, встречались. Я твой муж, Марина.
    - Кто такая Марина? - поинтересовалась женщина.
    - Марина - ты.
    - Меня зовут Марина? А как зовут вас?
    - Леонид.
    - Лео. Лео. Нид. Леонид.
     Красавица, вновь перевела свой взгляд на окно.
    - Как причудливо кружатся листья. Я люблю осень. Ведь то, что сейчас вижу - осень? Или может быть - весна, Леонид?
    Писатель встал и чуть обнял женщину за плечи:
    - Осень, дорогая, осень. Весна нас ждет впереди!
    - Забери меня отсюда, Леонид, - женщина уткнулась писателю в грудь и заплакала. - Мне здесь страшно!
    - Я за этим и приехал, Мариночка, - заверил ее Красин - Сейчас переговорю с доктором и отвезу тебя домой…
    Красин вышел из палаты. Долго плутал коридорами и лестницами пока, можно сказать, случайно не натолкнулся на дверь с надписью "Главврач Л.Ю. Рефиц"
    - Скажите доктор, могу я забрать пациентку к себе домой? Я понимаю, что это звучит несколько бредовато, но ведь у нас за хорошие деньги можно все - не так ли?
    - Вы предлагаете мне взятку!? - Л.Ю. Рефиц смешно вытаращил глаза. - Да Бог с вами, Леонид Константинович, какие деньги. Ну, разве только, если вы упомянете в своем романе мое имя.
    - Упомяну! - заверил писатель.
    - Ну, и отлично. Ведь, положа руку на сердце, ей у вас будет гораздо спокойней, а оформим ее как вашу жену. Вы согласны?
    - Да, вы просто читаете мои мысли…
    
    Через час Красин подогнал свой автомобиль к двери центра. Спустился с Мариной вниз.
    - А куда мы с тобой поедем?
    - К нам домой, - ответил Красин, захлопнув дверь…
     Марина долго осматривала дачу. Трогала бронзовые статуэтки. Рассматривала картины.
    - Да, это наш дом, Леонид. Наш! Я помню эти шторы. Я задернула их в тот вечер, когда мы с тобой поссорились. И эту малахитовую пепельницу тоже помню. Ты раздавил в ней сигарету, когда уходил от меня. Боже как я счастлива, что я вернулась домой. Прости меня, дорогой, я была не права. Прости!
    На глазах у романиста Красина выступили слезы.
    - Ну, что ты, Мариночка, это ты прости меня. Ведь это я устроил твой страшный финал. Я…
    Марина прикрыла ладонью губы романиста.
    - Молчи. Молчи. Забудь. Теперь у нас будет другой - оптимистический финал! Я люблю тебя.
    - Я тоже тебя люблю, - заверил Марину романист Красин. - Очень люблю, хотя как писатель и не терплю слово очень…
    
    Эммануил Карлович Брейгель вошел в мрачное здание прокуратуры. Остановился возле окошка с надписью "дежурная часть" и протянул повестку.
    - Я к следователю Лакову.
    - 222 кабинет. Сказал ему дежурный.
    Брейгель поднялся по лестнице и пошел длинным мрачным коридором в конце, которого наткнулся на обтянутую светлой кожей дверь с цифрами 222 и надписью "М.С. Лаков"
    - Не будем плутать вокруг, да около, господин Брейгель. Минуя приветствие, объявил следователь - А саданем прямо в лоб! Вы знали писателя Красина?
    - Знал.
    - Скажите - вы организовали ему встречу с доктором Рефицем?
    - Впервые слышу это имя.
    - И про пациентку, которую Красину отдал Рефиц, вы тоже первый раз слышите?
    - Безусловно.
    - Хорошо, но женщину, с которой романист проживал у себя на даче, вы должны знать!?
    - Может и должен, но не знаю. Видите ли, я уже более года… ну после того как он Брейгель покрутил рукой у виска. - Стал немного не в себе, я с ним не общался. Жил он если не больнице, то замкнуто. От приятелей я слышал, что Лео поехал на романе, финал, которого повергнет в шок читателей…
    Следователь задал еще пару вопросов и, хлопнув штампом по повестке:
    - Хорошо вы пока свободны…
    Через час в кабинет к следователю М.С. Лакову вкрадчиво постучали.
    - Входите! - крикнул Лаков из-за стола. На пороге возник маленький пухленький субъект. Круглые очочки. Куцее пальтецо. Стоптанные сапожки. На голове каракулевый "пирожок".
    - Доктор Рефиц, - представился субъект.
    - Прошу, прошу, садитесь доктор.
    Лаков захлопнул папку, солидно кашлянул:
    -Во-первых, при каких обстоятельствах вы познакомились с писателем Красиным? Во-вторых, за какие такие коврижки отдали ему вашу пациентку?
    - Простите. Доктор протер запотевшие очки. - Во-первых, я понятия не имею, кто такой писатель Красин. Во-вторых, о какой пациентке идет речь?
    Лаков выждал паузу:
    - Той самой, что лежала в руководимом вами реабилитационно-психологическом центре.
    Рефиц недоуменно взглянул на собеседника:
    - Простите, господин следователь, но вынужден вас огорчить, я не руковожу психологическим центром. Я служу хирургом во второй городской больнице.
    Доктор протянул следователю медицинское удостоверение.
    - Вот как? Ну, а Брейгель Эммануил Карлович - вам знаком?
    Доктор почесал висок.
    - Нет, впервой слышу.
    - Ну как же - в предсмертной бумаге писатель Красин упоминает и вас и Брейгеля.
    - Извините, милейший, но не могли бы вы пояснить мне, кто такой Красин и что с ним произошло?
    Следователь подвинул посетителю книжку:
    - Вот это и есть писатель Красин, а дело вот в чем.
    М.С. Лаков рассказал доктору историю писателя Красина.
    …месяц спустя эту самую Марину, или как он ее называл, отыскал настоящий муж.
    Романист усадил ее в машину и сбросился с крутого обрыва на выезде из города.
    - Чушь, какая-то! Бред! Кто бы ему дал пациентку из больницы? Вам даже игрушку из магазина не дадут, а тут пациентку. Писательские фантазии вы воспринимаете как факты…
    - Но в его письме, - перебил доктора М.С. Лаков, - указана ваша фамилия, а в машине найдено два тела. Одно из них женского пола. Вы можете это объяснить?
    - Конечно. Хотел привлечь внимание к своему роману, а через него, как сейчас говорят, по-легкому угодить в бессмертие. Вот и сиганул с какой-нибудь своей любовницей с обрыва.
    - Да, нет, - отверг это предположение следователь. - Это же чистой воды безумие, а Красин был…
    Доктор повелительным жестом остановил следователя:
    - А вы разве не знаете, что творчество - вид безумия…
     Вскоре следователь получил заключение о смерти романиста Красина.
    "Красин Л.К. страдал шизофренией (стиранием граней между эмоциями и разумом) и долгое время находился под наблюдением специалистов...
    Самоубийство произошло в связи с активизацией параноидного процесса".
    
    
    " На Рождественские праздники издательство "Тигель" порадовало нас новым шедевром известного писателя дамских романов Л.К. Красина с неброским заглавием "Оптимистический финал".
    Так начал свою статью литературный критик ведущей городской газеты.
    "… и пусть роман, (к сожалению, последний в жизни безвременно погибшего романиста Красина) заканчивается трагически, в целом он вызывает у меня, как читателя, несомненный оптимизм"…