Непредвиденная остановка
Обладатель солидных лет и броской внешности малотиражный писатель Алекс Ремизов летел домой. В аэропорту, в котором он должен был сделать пересадку, Алекс узнал, что его рейс, как впрочем, и десятки других, отменен.
Писатель схватил за лацкан пробегавшего мимо него аэродромного работника, жгучего шатена, и настоятельно поинтересовался:
- Что случилось?
От прикосновения работник поморщился, точно его лишили премиальных, но, тут же придав лицу выражение "клиент всегда прав", ответил:
- Сегодня на острове Фюзи произошло мощнейшее землетрясение! С утра об этом передают. Разве вы не слышали?
Алекс взглянул на часы, они показывали семь часов. Судя по мгле за аэродромными окнами, вечера:
- Нет, утром я летел в самолете и новости, увы, не слышал.
- Ну, тогда я вам расскажу! - Шатен незамедлительно посвятил Ремизова в пропущенное им событие. - На острове Фюзи, как я уже вам сказал ранее, произошло сильнейшее землетрясение. Говорят, самое мощное из всех известных прежде. Если хотите - планетарного размаха!
- Извините, но я же не по вашему этому Фюзи поеду. Я полечу по воздуху. - Писатель собрал кисть лодочкой и сделал жест, напоминающий летящий самолет. Для большей убедительности он загудел на манер реактивного двигателя. Мастерски приземлив руку на плечо работника аэропорта, и заглушив жужжание, Алекс сказал:
- Ерунда, какая- то честное слово с вашим этим островом получается…
- Ой, как у вас это здорово выходит! - Смахнув с плеча чужую руку, воскликнул работник.
- Что?
- Ну, вот это ж-ж-ж. Нет, у меня так не получается.
Ремизов возмущенно воскликнул:
- Ну, что это, в самом деле! Что, право, за глупости…
- Никаких глупостей! Все очень серьезно! В связи с землетрясением возникли магнитные бури, а это знаете - ли чревато…
Застрявший пассажир непочтительно икнул. Сказывался дрянной рейсовый обед.
- И что же мне с этим бурями, черт подери, делать!?
- Я бы на вашем месте не поминал на ночь, глядя, названного вами субъекта, а пошел бы в наш аэропортовский ресторан "Glamour". Он находится этажом ниже. Не здесь же, в самом деле, торчать. Вы взгляните. - Служащий указал на забитые людскими телами скамейки, проходы и даже туалеты. - Поужинаете. Выпьете, а там глядишь, и полеты возобновятся!
Обычно недоверчивый к людям и их рекомендациям писатель решил, что служащий прав. Ремизов подхватил свой дорожный несессер. Вызвал лифт и спустился на первый этаж…
Холл ресторана "Glamour" представлял собой длинную узкую комнату, напоминая предмет, в котором дожидаются страшного суда. Об этом событии напоминала и висевшая на стене гравюра "Архангел Гавриил, поражающий змея". Огромные настенные часы (приближая время всеобщей расплаты) качали свой нежелающий засыпать маятник. На подоконнике, как обещание возможного спасения, дремали чахлые фиалки.
- Ну и местечко, - подумал Ремизов. - Представляю, какая там кухня!
Он толкнул дверь и оказался в ярко освещенном зале. Хрусталь, серебро, белоснежные скатерти, изысканный запах.
Хм. - Неплохо, - Поменял свое мнение случайный посетитель. - Очень даже недурственно!
Ремизов присел за указанный официанткой стол и взял в руки "Меню". Не меню, а торжество кулинарной фантазии! Алекс выбрал французскую кухню.
Подозвав официантку, он заказал:
1. Бутылочку, куражированного "Кларета"
2. Салат из омаров.
3. Рыбный суп "Бульбас"
4. Яичницу с ветчиной и сыром - "Комплете"
5. Эскалоп "Кокиль-сен-жак".
Шоколадное суфле - на десерт.
Искусно манипулируя вилками, ножами, ложками Алекс с наслаждением поедал мастерски приготовленное поваром то, что вчера еще ходило, плавало или только собиралось родиться. Покончив, с трапезой Ремизов растянулся в кресле и закрыл глаза.
- Если вы желаете отдохнуть, то вам лучше пройти вон туда.
Официантка указала наманикюренным коготком на инкрустированную "а ля позднее барокко" дверь. - Комната отдыха. Там вам подадут кофе, сигары и свежую прессу, а я пока подготовлю счет…
- С удовольствием
- Тогда давайте я вам помогу.
- С удовольствием
Алекс протянул официантке свою аристократическую ладонь.
Девушка помогла Ремизову встать и проводила его до двери.
На ней писатель обнаружил какую- то надпись на непонятном ему языке.
Он хотел было попросить официантку перевести ему смысл надписи, но она уже куда- то ушла. Толкнув дверь, Алекс вошел в комнату.
В табачном, с примесью марихуанового, дыму плавали журнальные столики и мягкие полукресла. Они, конечно же, не плавали, а стояли на месте, но дым, запах и ультрамариновые лампы создавали иллюзию полета.
Хотя в комнате клубился дым, горела подсветка, стояли чашечки с дымящимся кофе и невидимый орган, услаждал ухо прелюдией Баха. Людей в комнате кроме Алекса - не было. Ремизова это даже и устраивало, ибо, как всякий писатель, Алекс, хотя и не был мизантропом чистой воды, но людей недолюбливал.
Писатель удобно расположился в мягком кресле. Закурил сигару и погрузился в думы.
Они всегда сводились к одному. Где найти сюжет, а лучше всего место - этакую тихую заводь, чудодейственный омут из которого можно было бы их черпать? Алекс Ремизов, как писатель Гоголь, обладал ярким литературным языком, но и (как тот же Гоголь) не имел фантазии. Писать то, что видишь, Алекс категорически не хотел. Называл это поденщиной и "толчением синтаксиса в чашке Петри".
Придумать героя или сюжет Ремизов не умел и поэтому стабильно, как и Гоголь, выпрашивал их, докучая: родных, знакомых, малознакомых, а то и вовсе незнакомых ему людей. Родные и знакомые отмахивались от него как от назойливой мухи, а малознакомые и незнакомые смотрели на писателя с нескрываемым подозрением…
Неспешное течение писательских мыслей нарушил скрипучий звук заевшей пластинки. Бах затих. В стене открылась дверь, и повеяло холодом. Кофе в чашечках заледенело. Дым превратился в морозный иней. Послышался скрип еще одной открывающейся в стене двери. За ней открылась еще одна дверь. Затем еще…
Их было такое множество, этих дверей, что Алекс потерял им счет. Из них, заполняя комнату, как талые воды расщелины, стали входить странно одетые люди.
Они скорей напоминали не клиентов ресторана, а заскочивших в буфет театральных актеров.
Больше всего в этих людях Алекса поразила даже не их разношерстная одежда, а горящие как угли глаза и гробовое молчание.
От этих пугающих взглядов, зловещей тишины и холода Алексу стало не по себе, и он решил вернуться в теплый и ярко освещенный ресторанный зал.
Но пробиться сквозь плотную людскую толпу оказалось совсем не просто.
Люди были спрессованы, плотней, чем шпроты в банке!
- Разрешите, пройти. - Обратился Алекс к группе людей в обгоревших одеждах.
После этих слов группка воняющих гарью субъектов, да и все остальные, что называется, обрели дар речи и затараторили, загалдели, затрещали, перебивая друг друга так, что на этом фоне даже птичий базар выглядел бы легким щебетом. От исходившей от гама энергетики в комнате сделалось как бы теплее.
- Послушайте меня, Ремизов!
- Алекс, да не слушайте вы его. Выслушайте лучше меня!
- Писатель, что его слушать, вы обратите свой взор и уши на меня!
"Боже мой, откуда они меня знают!? - Удивился Ремизов. - Лично я их вижу первый раз?!"
- Нет, господа, по нашему закону первыми должны рассказывать мы. - Заявила о неких своих правах на Ремизова группа людей в обгоревших одеждах. - Ведь мы первые к кому обратился писатель!? И первое слово за нами!
Галдящая масса дисциплинированно замолчала.
- Простите -с. - Пытаясь выдавить улыбку, сказал Алекс, когда наступила тишина. От страха писательская речь сделалась коротко - рубленной, а в окончаниях зазвучала лакейская "С".
- Я что-то - с. Не припомню - с. С кем имею-с. Честь-с
- Я мистер Дрейк. - Представился мужчина в обгоревшей одежде, как только Алекс замолчал. - А это моя семья. Жена Джеки.
Дама поклонилась.
- Наш сын Джек.
Мальчик с почтением снял со своей головы обгорелую кепку и учтиво шаркнул ногой.
- Наша семья, Продолжил м. Дрейк, - Пассажиры первого рейса экспресса "Трансатлантическая Труба" Нам единственным удалось спастись в произошедшей в ней катастрофе…
- Простите, а что такое атлантическая труба? - Поинтересовался Ремизов. - Я впервые о ней слышу.
- Ну, да, конечно. Я объясню. Трансатлантическая Труба - это погруженный в океан плавучий туннель, в котором движется скоростной поезд. Это позволяет в два раза быстрей преодолеть океан, чем, если лететь на самолете.
- И в сотни раз безопасней, как нас уверяли, - вступила в разговор миссис Дрейк. - Но с безопасностью нас попросту обманули…. Весь рейс все пассажиры за исключением нашей семьи погибли…
- Террористический акт? - Полюбопытствовал Ремизов.
- Нет - это конкурентские игры.
- То есть?
- Аварию организовала, конкурирующая с трубой, телепортационая фирма "Новая волна".
- Простите. Новая Волна. Телепортация. Это как?
- Телепортация это новый вид экологически чистой технологии.
"Новая волна" в отличие от трубы предлагает своим клиентам доставку в пункт назначения в разобранном виде. То есть в пункте отправления вас разбирают на молекулы, атомы, протоны и прочая, а по месту прибытия вновь собирают… люди пока бояться разбираться. Разобрать, знаете - ли, конечно, можно, а вот собрать - большой вопрос.
От этого сообщения писатель Ремизов и сам принял форму (накренившегося вот-вот упадет) знака вопроса.
От падения Алекса спас человек в скафандре.
- Довольно! - Оборвал он м. Дрейка. - Ваше время истекло!
Дайте сказать мне!
Человек в скафандре подошел к писателю. Придал ему форму восклицательного знака и отрекомендовался:
- Рек Лептон, завоеватель и покоритель планет жители, которых в своих пацифистских убеждениях зашли так далеко, что не оказывают мне ни малейшего сопротивления. Я беру их голыми руками.
Астронавт снял перчатку и протянул Ремизову щупальце образную ладонь.
Если бы не подхвативший Алекса благообразный старик, то писатель непременно упал на пол.
- Что вы себя позволяете. - Воскликнул, как будто рубанул воздух шашкой, благообразный старик. - Хватит издеваться над человеком. Дайте сказать мне.
- Почему это вам? С какой стати...
Загалдела толпа.
- Потому что, - Старик подлил в свой и без того жесткий голос металла, - я самый старший из вас.
- ОК! Говорите, только не долго!
- Хорошо. Хорошо. Я буду краток.
Старик кашлянул в сухенький кулачок и начал рассказ:
- Я Абель Гуса. На торжественной вечеринке. Перед самой отправкой на западный фронт, в качестве офицера батальона "Изумрудный Хоругвь" я на прощание поцеловался с моим товарищем, но этот дружеский поцелуй был расценен, как акт прелюбодейства. Меня арестовали и отправили в лагерь. Там я ходил с семицветной наклейкой на груди, тяжело работал и подвергался сексуальному насилию со стороны лагерного начальства. Потом…
- Хватит. Никаких потом. Пора дать слово мне! - Потребовал респектабельного вида человек. - Я требую!
- Да, дайте же закончить! - Гневно дернул бровью старик. - Только финал! Так вот, дорогой мой писатель, сегодня я бы назвал тот далекий поцелуй "Поцелуем судьбы" Хорошее, между прочим, название для романа!
Ведь благодаря этому поцелую я не попал на фронт, не погиб вместе с моим батальоном. Живу в счастливом мире "Малахитового Полумесяца".
- Вы закончили?
- Да.
- Тогда позвольте мне. - Респектабельного вида человек, ухватил Алекса за воротник рубашки. - Разрешите представиться - Вильфред Кегель. Я, нужно вам заметить, человек состоятельный, но прижимистый, можно даже сказать, скупой. Вроде Гобсека. Ну, что делать… таким создала меня природа мать!
Жуликам провести меня не то что на мякине, но и даже на отличной сработанной афере было невозможно. Но однажды. Всего один раз в моей жизни. Нашла - таки коса на камень. Пришла и на старуху проруха. Нашлась парочка гениальных аферистов и раскрутила меня на покупку газосодержащих болот, что находились в соседнем округе.
И представляете, я повелся на эту туфту! Мы составили купчую. Я стал обладателем болот, в которых если и был газ то только болотный, а от него сами понимаете, как от козла молока. Когда я понял, что попал впросак, я тут же разразился гневной статьей в нашей местной газете!
Статья произвела настоящий фурор! Меня пригласили на ток шоу самого Гарри Клейтона! В телеэфире я потребовал национализации полей, лесов, болот. Здесь же в студии родилось новое мощное политическое движение. Спустя два года я стал президентом страны.
Вильфред Кегель принял торжественную позу. Писатель вытянулся во фрунт и взял, хотя на нем и не было фуражки, под козырек.
За президентом заговорила девушка. От нее на версту несло провинциализмом. Звали ее Кити Вилет. Родилась Кати в маленьком городке. Работала в бакалейной лавке, а в свободное время выращивала пеларгонии.
Как-то в городок приехал "на пленер" художник Том Питерсон. Пытаясь спасти от провинциальной скуки, художник вскружил Кити голову, а как закончился пленер, беспокоясь за свое здоровье (ведь жители могли запросто его отдубасить, если бы он не повел Кити к алтарю) женился и увез девушку в город. Там он запер, Кити в своей квартире, что находилась в огромном многоэтажном небоскребе, а сам пустился во все тяжкие. Бедная девушка целыми днями сидела в одиночестве, ведь несмотря на то, что дом был огромным, жители его между собой не общались. Даже те, что жили на одной лестничной площадке, не знали друг - друга в лицо. Тогда Кити стала выращивать на своем балконе пеларгонию, но сосед сверху залил их какой-то гадостью. Цветы зачахли. Вместе с ними захотела умереть и Кити. Она бросилась вниз головой на мостовую, но к счастью ее на лету поймал мускулистый ковбой. Он с первого взгляда влюбился в упавшую с неба в его руки девушку. Женился на ней и увез ее на свою ферму. Сегодня Кити счастливо живет на скотоводческой ферме. Растит детей и разводит свои любимые пеларгонии.
После Кити рассказывал "Доктор Ген" или "DG"
По его словам выходило, что он изобрел препарат, позволяющий ему превращаться в супер ген и таким образом лечить все известные в мире болезни.
- Вскоре. - Сказал "DG"
Но что будет вскоре, доктору помешала сообщить официантка. Как только свет из зала ресторана проник в комнату, субъекты вмиг испарились. Вновь заиграл Бах. Задымись чашечки с горячим кофе. Заклубился дым.
- Вы в порядке? - Поинтересовалась официантка.
- Да, да. - Вытирая салфеткой взмокший затылок, ответил Алекс. - Разумеется в порядке.
- Тогда пройдите в зал ваш счет готов.
- Скажите, - Выходя из комнаты поинтесовался указав на надпись у официантки Ремизов, - Что это за надпись на входной двери?
"Комната будущих литературных героев" - Походя, бросила официантка. Это известие настолько поразило Алекса, что он рухнул на первый попавшийся под его вспотевшие ягодицы стул.
"Боже мой, - еще немного и они бы свели меня с ума эти герои!
Нет, лучше мучительно рожать сюжеты, чем попасть, как я мечтал прежде, в их тихую заводь. В их чудодейственный омут! Ой, не зря говорят "В тихом омуте все черти водятся…"
- Простите. - Толкнул кто-то Алекса в плечо. - Простите.
Ремизов открыл глаза. Перед ним стояла миловидная девушка, но не официантка, а стюардесса.
- Простите, но вам нужно пристегнуть ремень безопасности. Самолет идет на посадку.
- А, а, а, ну, да, да. - Моргая веками, побормотал Алекс. - Разумеется. Конечно….
Вскоре самолет благополучно приземлился, что вызвало бурю продолжительных аплодисментов. После короткой, но яростной толкотни, из самолетного брюха точно из источника в огромный как море зал, стала вытекать пестрая река пассажиров. Маленькой яркой капелькой влился в него и писатель Ремизов…
Изрядно намаявшись в лабиринтах аэропорта Алекс, наконец, попал в необходимый ему департамент пересадок. Он вытащил из кармана билет, документы и протянул все это дело (напоминающему рыжего мордастого кота) служащему.
Рыжий виновато улыбнулся:
- Ваш рейс отложен.
- Как отложен!? Почему отложен?
- А разве вы не слышали об извержении вулкана. Рей-май - дер. -
Мордастый так и не смог произнести название. - Целый день сегодня об этом только и говорят. Неужели не слышали?
- Нет, я летел в самолете и спал.
- Тогда я вам расскажу. - Рыжее лицо служащего полыхнуло и сделалось цвета тревожного заката. - Ужасное землетрясение! Говорят, что это самое мощное из всех известных прежде…
- И что же мне делать?
- Я бы на вашем месте - Рыжий служащий хищно блеснул своими великолепными резцами и клыками. - Отправился в наш ресторан "Сharme" Он находится этажом выше. Великолепная кухня. Особенно хороши цыплята табака. Я могу за раз съесть их штук….
Но Алекс не узнал количества изгрызаных великолепными зубами рыжего служащего цыплят. Он подхватил свой несессер. Застегнул пуговицы на летнем пальто. Поправил шляпу. Поймал на стоянке такси и отправился в гостиницу.