Утопленник

    Было ранее июльское утро. Свежий утренний бриз гнал барашки волн и прогулочную лодку к середине реки. В лодке сидели двое: врач-гинеколог Аркадий Львович Перельман и его очаровательная жена Изабелла Юльевна Броневицкая, Бэлочка, как любя называл её Аркадий Львович. На Бэлочке было нечто воздушно-голубое, с которого она постоянно стряхивала капельки речной воды...
    - Аркадий, милый, ты можешь как-нибудь поаккуратней орудовать этой несносной палкой, - попросила Изабелла Юрьевна, указывая своим изящным пальчиком на лодочное весло.
    - Бэлочка, но ведь это не палка, а весло, - игриво воскликнул Аркадий Львович.
    - Аркаша, не придирайся к частностям, - супруга обиженно нахмурила бровки.
    Утренний воздух был чист, и с середины широкой реки было хорошо видно дощатую будку спасателей, возвышающуюся у края обрывистого берега. Из неё доносились обрывки нетрезвых диалогов и мелодия популярной песни "Издалека долго течет река Волга..." За будкой, блестя росой, лежало желто-васильковое поле, обрывающееся у кучерявого подлеска. За скрытыми чахлыми березами и сучковатой ольхой виднелись плоские крыши Дома отдыха профсоюза медработников.
    Пошла вторая неделя, как супружеская чета Перельманов жила на этой базе. Серые, безликие корпуса. Скука, серость, пыль, несносное общепитовское питание... Средняя полоса....
    Спасаться от скуки Перельманы ездили в ближайший город Горбатов. Но и здесь веселья было с гулькин нос. Концерт лилипутов. Музей бороны. Ресторан "Красный богатырь", в котором, кстати, к Бэлочке пристал омерзительно пьяный механизатор в замасленной фуфайке. После этого инцидента Аркадий Львович от поездок в город Горбатов отказался. Теперь вот всякое утро катал Изабеллу Юрьевну на лодке, а после обеда водил за черникой, в темнеющей в нескольких километрах от базы отдыха сосновый бор.
    Сегодня все шло как обычно. Аркадий Львович получил весла у лодочного смотрителя и гонимый речным течением направился к маленькому песчаному пляжу...
    - Аркаша, посмотри дорогой, что это там такое? - и Бэлочка указала на темный предмет, качающийся в зыби речных волн.
    - Сейчас выясним радость моя, - направляя лодку к заинтересовавшему супругу предмету, пообещал Перельман бодро.
    - Ой! - пронзительно вскрикнула Бэлочка.
    - Что случилось, ласточка моя? Неужто я вновь забрызгал свое солнышко? - дурашливым тоном спросил Аркадий Львович.
    Но Бэлочка по-прежнему пронзительно визжала, указывая дрожащей рукой на темневший в воде предмет.
    Доктор Перельман присмотрелся и обомлел. В нескольких метрах от лодки, в речной зыби качалось распухшее и зловонное тело утопленника. Труп плыл спиной кверху, но, судя по спортивному адидасовскому костюму и короткой стрижке "полубокс", это был мужчина.
    Сильно взмахнув лодочным веслом и обдав супругу водопадом вздыбленных брызг, Аркадий Львович полетел к будке с черневшими на ней буквами ОСВОД...
    В тесной спасательной было шумно и накурено. ОСВОДовцы, несмотря на столь ранний час, пребывали под легким шофе и, возбужденные игрой в "храп", совершено не обратили внимание на возникшего в столь ранний час посетителя.
    - Товарищи кто тут у вас за главного? - переминаясь у порога, спросил Перельман.
    - Ну, я за главного? А тебе че, мужик? - оторвавшись от карточной колоды, ответил человек в бескозырке с надписью "Тихоокеанский флот". - Если за лодкой, - беря из прикупа карту, продолжил он, - так это тебе к Степанычу надо. Только он, кажись, сегодня в отказе. Теперь слышь, все в отказку подались, - и спасатель кивнул на радиоточку, бурчащую новостями о бастующих шахтерах Кузбасса...
    - Да что ты гонишь Леха, - перебил бескозырку, сидевший с ним рядом человек в морском бушлате без рукавов. - Водяру мужик шукает, - и, опять же, не дав Перельману возразить, уныло добавил: - У нас, мужик, с "горючим" тоже полный голяк. Сами, вишь, на флакушах сидим, - и человек указал на стол, где гнездилось семейство пустых флакончиков от одеколона "Кармен".
    - Нет, я по другому поводу. Я утопленника на реке нашел, - негромко сказал Перельман.
    - Да ты что? - воскликнул спасатель в бушлате без рукавов. Ну, ты, мужик, ваще даешь, - присвистнул человек в бескозырке...
    - С бодуна он. Ты глянь, его ж всего колотун бьет. С такой тряской и не такое примерещится, - встрял в разговор спасатель с помидоровым лицом и одиноким мичманским погоном на фланелевой рубашке.
    - Вы что, товарищи? Я, можно сказать, вообще не пью! - загорячился Аркадий Львович и, взяв себя в руки, уже спокойнее произнес: - Да и не обо мне сейчас речь.
    - А об чем?- поинтересовался человек с мичмановским погоном.
    - Да о том, что тело надо из воды вытаскивать и протокол составлять!
    - Эй нет. Стоп машина, морячок, - беспокойно замахал рукой на Перельмана спасатель в бушлате без рукавов. - Ты давай сбрасывай обороты и нас своими такелажем не грузи. Нам, морячок, чужого балласта не надо. Сами, глянь, на малых парах идем, - и человек указал на заставленной "Карменом" стол.
    - Точно, служивый. Ты эту бузу заварил, ты и расхлебывай, - подержали его товарищи.
    - Какую бузу? Какой балласт? - Аркадий Львович непонимающе захлопал ресницами. - Вы спасатели или нет?
    Спасатели молча переглянулись между собой.
    - Ну, спасатели, - буркнул, наконец, человек в бескозырке. - А спасать-то кого? Некого спасать, морячок. Скажи, братва? - обратился он за поддержкой к товарищам. Спасательная братва согласно закивала давно нестрижеными головами. - Так что, как ни крути, морячок, а только выходит тебе дальняя дорога в казенный дом, - и бывший тихоокеанец ловко извлек из колоды шестерку пик и трефового короля.
    - Точно, к ментам тебе надо, - поддержал его спасатель с одиноким мичмановским погоном.
    Аркадий Львович тяжело вздохнул и спросил:
    - Можно хоть от вас в милицию позвонить?
    - Звони, - спокойно сказал старший и указал на черневший у окна телефонный аппарат.
    Аркадий Львович нехотя снял телефонную трубку. Аппарат ответил гробовым молчанием. Перельман недоуменно уставился на спасателей, несильно при этом барабаня пальцем по телефонному рычажку.
    - Брось морячок, - не отрываясь от карт, буркнул человек в бескозырке. - Он уже третий месяц не работает.
    - А как же вы здесь живете на вашей "малине", черт вас побери, без телефона? - нервно вскрикнул Аркадий Львович, бросая трубку на стол.
    - Ты, морячок, волну не гони, - прикрикнул на Перельмана бывший мичман. - Говорят, тебе, не работает, а чего, хер её знает. Слышно было, будто крысы-мутанты провода все сожрали - объяснил он и громко крикнул - "Храп".
    
    Доктор Перельман пробарабанил замысловато-нервную финальную дробь и прощально хлопнув дверью, вышел на улицу. На дворе спасательной станции Аркадий Львович увидел жену, окруженную внимательно слушающей её группой пляжников. Изабелла Юрьевна возбужденно рассказывала о подробностях их страшной с мужем находки. При этом она колоритно жестикулировала, изображая весло, и указывала своим ярко-красным ноготком в направлении прибрежных кустов, где, зацепившись за торчащую из воды корягу, колыхалось тело утопленника...
    Собирая прибрежный песок в пляжные сандалии, Аркадий Львович уныло поплелся к жене...
    - А вот и мой Аркаша, - воскликнула Изабелла Юрьевна, указывая своим собеседникам на Перельмана.
    - Доктор Перельман, - нехотя представился Аркадий Львович.
    - Ну как, позвонил? - поинтересовалась жена.
    - Дозвонишься тут, - закипятился Перельман. - Один бастует, другой одеколон жрет, а телефоном крысы пользуются. Ума не приложу, что делать! - сказал доктор, и в голосе его читалась надежда на общественную помощь...
    - Распустили страну, - забасил пожилой человек в военной рубашке без знаков различия. - Бастуют, пьют, митингуют. Стрелять их надо, а не консенсусы, мать их в душу, вырабатывать! - Человек явно загорался.
    - Довольно, уж настрелялись, - оборвал его нечесаный субъект в джинсовой варёнке с эмблемой американской морской пехоты на рукаве.
    - Мало значит, настреляли, - поддержала военного грузная дама с медалью "Ветеран труда" на груди.
    - Товарищи, к чему эти нелепые препирательства, когда в двух шагах от нас лежит мертвый человек? - перебил их Перельман и вздохнув добавил: - Лучше бы кто-то вызвался сбегать к телефону.
    После этого предложения митинговый накал неожиданно стал терять свою первозданную силу и темперамент, а народ - быстро рассредоточиваться по речному берегу.
    Последним уходил человек в военной рубашке.
    -Товарищ, - обратился к нему Перельман.
    Человек обернулся и, смерив холодным взглядом щуплую фигуру Аркадия Львовича, сказал:
    - Вы, гражданин, это. Вы того...
    Но не договорив, резво бросился догонять орденоносную даму. Вскоре на берегу остались Аркадий Львович, его жена Бэлочка и нечесаный субъект в джинсовой варенке.
    - Пойдем, - сказал жене Перельман и двинулся в направлении главного корпуса.
    - Ступай один, Аркаша. Я слегка приустала, - отказалась Бэлочка и обратилась к нечесаному субъекту:
    -Так вы полагаете, что религиозное возрождение спасет Россию? ...
     В сумрачном фойе дома отдыха было душно и пустынно. На окне басовито жужжали мухи, за администраторской стойкой в такт мухам позвякивала вязальными спицами дежурная вахтерша.
    - Разрешите позвонить? - вежливо попросил Перельман.
    - Служебный, - не глядя на просителя, отрезала вахтерша.
    - Да мне, собственно, по делу и нужно, - и Аркадий Львович потянулся к телефонному аппарату.
    - А я вам "кажу" служебный, - не отрываясь от спиц, повторила вязальщица.
    - Мне в скорую помощь надо позвонить, - Перельман повысил голос.
    - Я вам русским языком "кажу", не мешайте работать, гражданин, - перебила его вахтерша и сделав очередную петлю добавила: - А то я "щас" быстро "куды" надо позвоню…
    - Нет уж, первым "туды" позвоню я, - и Аркадий Львович решительно схватил телефонную трубку.
    Вскоре невидимый дежурный по райотделу отрывисто задавал Аркадию Львовичу, протокольные вопросы: имя, пол, возраст...
    Вытряхнув в своем номере песок из плетеных сандалий и выпив рюмочку армянского коньяку, Аркадий Львович спустился к берегу. Пляж уже был вовсю усыпан телами отдыхающих. У речной воды ватага пятилетних детей сооружала песочные замки, а рядом азартно махала бадминтоновскими ракетками живописная пара: мускулистый атлет и дама с силиконовой грудью. Кто-то играл в волейбол, кто-то "жарился" в рыбу. Было шумно и бойко. Тело утопленника по-прежнему качалось в прибрежных кустах. Неподалеку от него, с удочкой в руках, стоял знакомый Перельману человек в военной рубашке. Рядом с ним, на поваленном дереве, сидела толстая дама с медалью "Ветеран труда" на арбузной груди... Поплавок сонно колыхался в прибрежной заводи и, сносимый течением, тонул, цепляясь за адидасовский костюм утопленника.
    Чуть поодаль рыболова Аркадий Львович увидел жену и нечесаного субъекта.
    - А я утверждаю, что будущее за Россией, - услышал он, присаживаясь на край выгоревшей подстилки. - Вы посмотрите вокруг, - человек неожиданно вскочил и широко раскинул руки, как будто стремился объять необъятное. - Всмотритесь в эти простые русские лица, - указывая в направлении дамы с силиконовой грудью, сказал он. - Вот она - Россия! Вот оно - будущее мира! - но в это время его знойную, как и день на дворе, речь нарушили воющие звуки. К пляжу, спотыкаясь о колдобины и выбоины, что-то летело. Что конкретно - разобрать было сложно, ибо "это" было скрыто облаками сизо-желтой пыли. Если бы не пронзительный и характерный звук спасательной машины, можно было подумать, что сам Илья-громовержец спешит в своей небесной колеснице на суд грешной души, бесхозно качающейся на беспечной сине-зеленой речной волне...
    Вскоре возле утопленника заработала группа оперативников. С берега за их работой наблюдал животастый человек с майорскими погонами на плечах.
    - Ну, чего там, Петренко? - поминутно спрашивал майор молодого человека, измеряющего что-то рулеткой.
    - Да, кажись, наш, товарищ майор, - отвечал человек, сматывая длинную и извивающуюся как змея рулеточную ленту.
    - Давай еще замерь. Ты ж, Петренко, "должон" понимать, если это наш район, то я на тебя этого жмурика и повешу. Усек? - и майор добавил: - Ты давай быстрей кумекай, а то сейчас с Октябрьского примчатся.
    Майорские предупреждения, как видно, подхлестнули Петренко к активным действиям. Схватив массивную ольховую палку, молодой человек сделал энергичную попытку оторвать тело утопленника от цепко державшего его корча. Но в эту минуту с другой стороны пляжа, ревя моторами и мерцая сигнальными огнями вылетела еще одна "колесница". Петренко, выругавшись, сильно метнул свою палку к середине реки.
    - Ну что тут у вас? - выпрыгивая из подъехавшей машины, спросил у работавших оперативников моложавый человек в капитанских погонах.
    - Не у нас, а у вас, - возразил ему майор...
    - Чего это у нас? Наш район вон за спасательной будкой начинается. Так что ВАШ это жмур, - возразил ему капитан, и машина, блестя своими сигнальными молниями, тронулась в обратном направлении. Грузный майор смачно плюнул на желтую головку куриной слепоты и объявил: - Составляй протокол, Петренко.
    Услышав о протоколе Аркадий Львович подошел к милицейской машине.
    - Вам чего, гражданин? - настороженно спросил Перельмана майор.
    - Да, собственно, я и нашел утопленника, - ответил Аркадий Львович.
    - А, - протянул майор и добавил: - Ну, так это вам надо обращаться к старшему лейтенанту Петренко, он у нас это дело ведет.
    - А чего это Петренко? - буркнул молодой человек.
    - Товарищ старший лейтенант, попрошу не пререкаться! - зыкнул на него майор. - Начинайте работать, а я чуть позже пришлю за вами машину, - и майор, хлопнув дверью, укатил, подымая за собой клубы желтой дорожной пыли...
    - Перельман, - представился Аркадий Львович старшему лейтенанту Петренко. И подумав добавил: - Врач-гинеколог.
    - Петренко, - тяжело вздохнув сказал молодой, - старший лейтенант.
    Петренко положил на колено свой милицейский планшет и приготовился записывать показания. В эту минуту своими залысинами и сосредоточенным вниманием ст. лейтенант Петренко дивным образом походил на "Ленина в Разливе".
    Аркадий Львович в свойственной ему живой и эмоциональной манере поведал ст. лейтенанту о происшедшем.
    - Все мы, в сущности, утопленники, гражданин следователь, - таким печальным выводом закончил Перельман свою речь...
    - Какие утопленники? Ты что, тут 26 Бакинских Комиссаров, что ли нашел? - удивленно уставился на Аркадия Львовича старший лейтенант.
    - Да нет, - улыбнулся доктор Перельман, - это я так фигурально выражаясь.
    - А, - протянул Петренко. - Ну, фигурально ты будешь с бабой своей выражаться, а здесь давай: фамилию и место работы утопшего. Мотивы и орудия убийства, ну и так по мелочам...
    - О чем это вы, гражданин следователь? - А. Л. Перельман недоуменно уставился на следователя.
    - А ты что, не понимаешь, гинеколог? У тебя ж, кажись, на плечах кумпол имеется, а не детородный женский орган? - хитро улыбнулся Петренко.
    - Да вы что? Да как вы смеете? - задыхаясь, затараторил Аркадий Львович. - У меня жена, - и он указал на сидевшую неподалеку Бэлочку. Мать в Саратове и грамота от ВЦСПС.
    - Про грамоты мы с тобой в отделе поговорим, - ответил Петренко и затолкнул Аркадия Львовича в подъехавший воронок.
    - Бэлочка!!! - закричал Аркадий Львович, уже спрятанный от мира металлической решеткой.
    - Аркаша!!! - завизжала Изабелла Юрьевна и бросилась вслед удаляющейся машине.
    - Позвони Алексей Степановичу! - крикнул доктор Перельман, и машина скрылась за поворотом.
    
    Два дня Аркадий Львович провел в следственном изоляторе г. Горбатова.
    На третий день следователь Петренко угрюмо сунул Аркадию Львовичу справку об освобождении.
    - Я думаю, что вам бы следовало извиниться за доставленные мне неудобства, - обратился к следователю Аркадий Львович, забирая серенький листок из его рук.
    - В Палестинах с тобой будут извиняться, а здесь и так сойдет, - презрительно глядя на посетителя, ответил Петренко.
    - Я подумаю над вашим предложением, - берясь за ручку двери, ответил Перельман.
    - Во-во, подумай. Кумпол же у тебя не только чтоб каракуль носить, - бросил следователь исчезающему в коридорном полумраке Аркадию Львовичу...
    Через несколько дней Аркадий Львович, упаковав чемодан, вернулся в свой город. День запершись в кабинете, он что-то молча писал. Ночью рвал написанное и снова писал. Изредка тишину нарушали выкрики - Гороно, ВЦСПС, ЦК КПСС и комитет по правам человека. Утром Аркадий Львович молча вышел с квартиры. Вернувшись, он присел возле жены и тихо сказал:
    - Бэлочка, мы уезжаем.
    - Назад на базу, Аркаша? - поинтересовалась Бэлочка.
    - Нет уж, дудки! - выкрикнул Перельман. - На базу пусть ездят Петренки, а мы поедем в Палестины!
    - Аркаша, что ты говоришь?! - вскрикнула Изабелла Юрьевна. Одумайся, ты же без пяти минут заведующий отделением. А там? Кем ты будешь, там? - Бэлочка заплакала. - В лучшем случае санитаром в психдиспансере!
    - Пусть санитаром. Пусть ассенизатором. Да кем угодно, все равно это лучше, чем быть живым утопленником здесь, - оборвал её Аркадий Львович...
    - Ну, зачем ты драматизируешь, Аркадий?. Ведь ты взрослый человек и прекрасно понимаешь, что в жизни с человеком случается всякое, - всхлипывая, говорила Изабелла Юрьевна.
    - Да, милая, в жизни бывает всякое, но здесь это "всякое" встречается на каждом шагу...
    
    Эпилог

    Ранним декабрьским утром морозный бодрящий ветер, завывая, проносится под днищем старенького автомобиля "Москвич" и, подхватив там обрывок газетного листа со следами человеческих испражнений и бодрым призывом "Даешь свободу за 500 дней", летит себе дальше по пустынной квадратуре типовой пятиэтажки. На обледенелом подъездном крыльце слышны всхлипывания провожающих и хриплые звуки баяна. Но вот, наконец, в багажник падает последняя дорожная сумка и под мелодию "Прощание славянки" машина трогается... В ней двое: бывший врач-гинеколог Аркадий Львович Перельман и его очаровательная жена Изабелла Юрьевна Броневицкая.