В последнее время даровитого, самобытного, но малоизвестного художника-метафизика Артема Талантова стали преследовать головные боли и бессонница.
Причиной вызвавший недомогание не старого и не без приятностей человека был портрет бывшего учителя, над которым вот уж год как бился художник. Хотя в начале работы А.Талантов полагал, что через неделю - другую шедевр будет готов. Это ведь бездарщина создается годами, а на шедевр достаточно и часа.
- О, это будет не картина, а экзистенциальная революция в живописи. Она потрясет не только законы рисунка, но и сами основы мироздания! - c такими словами А. Талантов бросил на холст первый мазок. Вскоре на холсте возникли контуры бывшего учителя. Крупная голова. Высокий лоб. Волнистые волосы. Породистый нос. Борода "шотландка".
На заднем плане "шедевра" низвергались царственные водопады, громоздились величественные горы, шумели таинственные леса…
Смешанная техника рисунка. Богатая палитра красок. Свежесть подхода к теме. Сверхчувственность и абсолютизация изменчивости сущего. Оптические уловки. Цветовой обман. Художественный софизм.
Много чего было нагорожено и задумано. Работа спорилась. Кисть кипела. Все вот-вот обещало обернуться "экзистенциональным переворотом в живописи", и неожиданно застопорилось на глазах! А по замыслу они-то и были решающей деталью судьбоносного полотна. Именно они-то и должны были произвести революцию в мироздании.
Что это за глаза? - ругал себя Талантов. - Они должны блистать особым, запредельным, неземным сиянием! А у меня что? Зенки человека, страдающего проблемами предстательной железы…
Короче, как было сказано выше, от этих проклятых глаз у художника начались проблемы со здоровьем:
1.Головные боли.
2.Бессонница.
Художник боролся с ними посредством цитрамона и элениума.
В коротких промежутках сна А. Талантова донимали кошмары: запредельные "учительские глаза" пытались уволочь Артема в "метафизические" тартарары.
"Все, харэ! Пора к докторам, а то так недолго и "кисти" склеить, - выбравшись из очередной сновиденческой галиматьи, решил А. Талантов.
Районный врач, отслушав, ощупав и обстучав пациента, установил диагноз - сужение кровяных сосудов. Подумав, дописал мигрень.
- При сильных болях, - сказал он, выписывая рецепт, - я бы посоветовал вам употреблять коньячок.
Последовав совету, Талантов купил на последние деньги бутылку армянского коньяку и отправился - в расчете на вкусно подзакусить - к своему приятелю, художнику-рекламщику В. Остроглазову. Полному, седовласому, холеному, презентабельному человеку, который своего не упустит и чужого не обойдет.
- Ну, как наше творческое ничего? - поинтересовался В. Остроглазов, с интересом поглядывая на бутылочное горлышко. Это что у нас, коньячишко?
- Мигрень, - тяжело вздохнув, А. Талантов извлек из кармана бутылку.
- Хвала Богу, что только мигрень. С твоей метафизикой и до шизофрении легко дорисоваться. Оставь ты, Артюша, эту далиевщину, - разливая коньяк по рюмкам, посоветовал В. Остроглазов. - Брось подобру-поздорову. Ей-богу, брось! Плюнь и разотри. Вот так. - В. Остроглазов густо плюнул на ручной работы персидский ковер и крутанул плевок носком дорогой "дизелской" туфли. - Зачем тебе эта головная боль?
Эти полунамеки, недоговоренности. Вся эта мистика-шмистика хорошо "канала" при тоталитаризме. Но сейчас же совсем другое время! Оглянись вокруг. Улицы давно поют другие песни. "Дежурный по апрелю" тю-тю - отбыл в историю на "синем троллейбусе". Послушай моего совета, отец, кончай хандрить и ступай в рекламу, - заев выпитую рюмку лимончиком, посоветовал В. Остроглазов.
- Это ж творческий Клондайк! - продолжил он агитацию. -
Нехоженые тропы. Неоткрытые берега. Опять же и для здоровья пользительней и для кармана ощутительней. Вот как раз есть заказец из "sex shop" на рекламу средства по увеличению этого дела.
В. Остроглазов ткнул пальцем в талантовскую ширинку. - "Vig RX 27- 28 см for man" называется. Вот, что сегодня, брат, злоба дня! Вот ориентиры. Вот соль современной жизни, а не твоя метафизика. Возьмешь заказ, а то у меня работы невпроворот?
- Да ты что! Да как ты можешь! Как смеешь? - возмутился А. Талантов. - Я художник! Творец! Я, черт тебя подери, хочу оставить свой след на земле. В смысле положить свой мазок на холст мирового искусства. А ты мне фаллосы предлагаешь малевать! Я тебе что, порнографист?
- Ох, какие мы все из себя великие.
В. Остроглазов презрительным взглядом окинул товарища. - Ох, какие значительные. Ведро краски на холст вылили, кистью туда сюда повели, и уж Рембрандты. И уж носите нас на руках. А ты вот это дело - "Vig RX 27-28 см" - так представь, - Остроглазов согнул в локте правую руку, изображая таким образом мужское "начало", - чтоб народ валом повалил. Чтоб он прилавки смел и продавцов затоптал. Вот это будет искусство! Вот это, брат, будет Рафаэль! А твой кубизм-символизм - это все вчерашний день. Иди я тебе говорю, и станешь рекламным Ван-Гогом. Ты ж талантище! И учитель наш помнится, так говорил.
В. Остроглазов назвал имя учителя, над глазами которого как раз и бился А. Талантов.
- И платят за этот заказ ого-го-го. Ты на своей метафизике и за сто лет не подымешь. Ты посмотри на себя. Во что ты одет? Во что обут? Это ж сон разума! А ты настоящее чудовище: не брит, не мыт и плохо подстрижен. Ну так как, возьмешь "увеличение"?
В. Остроглазов протянул художнику-метафизику листок с требованиями рекламодателя.
- Может и впрямь развеяться? Давай, пожалуй, свое рег викс или как там его? - тяжело вздохнув, согласился Талантов и отправился к себе.
Придя в мастерскую, Артем тщательно промыв и продув кисти взялся на обдумывание композиции заказа.
- Ну, я вам заделаю. Я вам такое изображу. Век будете помнить Талантова, - бубнил он себе под нос. - Тут нужно что-то прямое, решительное, взрывное, - размышлял он, ощупывая взглядом мастерскую, пытаясь отыскать в ее театральном беспорядке (шеренгах пустых бутылок, горах консервных банок и фрагментах нижнего белья) стартовую деталь будущей работы. Наконец взгляд его остановился на портрете учителя.
- А почему бы и нет? Ведь, помнится, в своей жизни он был большим мастаком по этим "линиям", - Талантов очертил женские формы. - И детей у него штук пять, не считая незаконных. Пусть это будет моим ответом его "глазному" вызову!
И художник нанес первый штрих в рекламе - "Увеличение Vig RX 27-28 см for Man"…
Заказ был выполнен в холодной сюрреалистической манере новой волны. Обезличенная техника, резкие линии, ломаные грани. Учитель изображен в виде зайчика. В правой руке маленькая морковка. В левой - непомерно большая. "Вот такую морковку я имею после принятия чудодейственного препарата Vig RX 27-28 см for Man", - гласила надпись.
"Ей-Богу, недурственно, - разглядывая законченную работу, думал художник. - Честное слово хорошо! Я бы, увидев такую рекламу, сей же час, купил бы - "Vig RX 27-28 см for Man"!
Сделав это заявление, Талантов набросил заказ куском мешковины и, приняв элениум, заснул.
Где-то ближе к полуночи А. Талантов проснулся от страшной головной боли, точно какой- то садист зажал ее в тиски и медленно с наслаждением крутил винтовую ручку. Художник пошарил рукой по прикроватной тумбочке в поисках цитрамона. Рука его наткнулась на нечто крупное, холодное и бугристое. Что за хренотень? - подумал художник, вставая с кровати.
Комната была озарена холодным, синеватым светом полной луны. На стенах дрожали тени голых деревьев. Ночной ветер шуршал в опавших листьях…
Боль оставила Талантова. Стремительно похолодели и примерзли к полу пятки. Лицо запылало, точно разогретая до предела доменная печь. Руки затряслись на манер детской игрушки "заводная курочка". В животе началась сущая революция.
Перед ним в ночном мутном воздухе парил его бывший учитель. В руках он сжимал морковки. Холодные глаза его буравили Талантова, словно сверхпрочный бур вечную мерзлоту.
- Сгинь! Во имя отца и сына… - сбивчиво зашептал художник, отмахиваясь от призрака нательным крестом. Изыди! …и прости нам долги наши…
- Я тебе изыду, негодяй! Я тебе сгину, подлец! Я тебе прощу! Для этого ли я учил тебя законам ремесла? - И, указав на рекламный заказ, призрак сильно огрел Талантова маленькой морковкой по голове. Художнику показалось, что его хватили кузнечной кувалдой.
- Для того ли я раскрывал тебе секреты линий и перспектив? -
Призрак хлестанул Талантова большой морковкой. Художнику- метафизику почудилось, что на его голову упал кузнечный молот. - Для этого я учил тебя премудростям игры светотеней? Чтобы ты, негодяй, кощунствовал над святым искусством! Чтобы ты, подлец, фаллосы малевал! Убью! Ибо я тебя как художника породил, я же тебя и порешу.
Учитель огляделся, чем бы таким трахнуть бывшего ученика.
- Но, учитель! - закрывая голову, взволнованным голосом заговорил А. Талантов, - скажите, что мне делать? Как существовать? Кому оно нужно, настоящее искусство. "Vig RX 27- 28 см for man" - вот что сегодня злоба дня! Вот соль современной жизни! А то, чему вы меня учили - вчерашний день укатившей, как утверждает В. Остроглазов на "синем троллейбусе". И он где- то прав. Лучше уж увеличивать это дело (Талантов согнул руку в локте), чем показатели соцсоревнований…
- Вы посмотрите, как я живу. - Талантов обвел дрожащей рукой запущенную до невозможности мастерскую. Стыд и срам. Хуже Ван-Гога ей Богу! Из съестного в доме только ваши морковки. Художник на всякий случай обхватил голову руками.
- Учитель! Дорогой мой наставник, я дошел до ручки! Да, да….
Ко мне давно уже не ходят женщины!
От этого довода лицо учителя немного подобрело.
- Ни вида, ни брида. Еще немного и мне уже не поможет " Vig RX 27-28 см". А тут еще как назло ваши глаза не выходят. Ведь я так рассчитывал на ваш портрет. Думал, продам. Подлатаю финансовые прорехи. Но бьюсь-бьюсь, точно щука на мелководье, а результат нулевой. Черные дыры, а не глаза. Талантов грустно посмотрел на учителя. Глаза у того горели фантастическим голубоватым, яростным, запредельным огнем, который так мечтал выразить на картине А. Талантов.
- Ах! - Воскликнул художник, хватаясь за кисть. - Ведь это то, что мне нужно. Ведь это то, что я так долго искал. Учитель, я вас прошу. Я вас умоляю. Вот так. Чуть к окну, ближе к свету. Я мигом! Вы позволите?
- Валяй, - согласился учитель. Лучше уж глазами сверкать, чем 27 на 28 см рекламировать.
- Вот спасибо. Вот уважили. Я мигом. Два мазка. Полтора штришка. Здесь подсветим. Так-так-так-с. Здесь оттеним. Хм-хм! Недурственно. Недурственно-с. Как это я сразу не смикител, как это я непозволительно просмотрел!? - приговаривал Талантов, нанося на картину бойкие мазки. - Ну, как вам там, учитель? - Ткнув кистью в потолок, поинтересовался А. Талантов.
- Да по разному, Артюша. День в огне, а вечером изволь в полымя.
- Так вы что, того?! - изумился художник, - этого…
Но учитель не ответив, стал стремительно распадаться на вспыхивающие, точно от электросварки, яркие, слепящие искры. Талантов даже зажмурился, боясь подхватить "зайчиков". Когда ж он открыл глаза, учителя в комнате уже не было. Сквозь дырявые оконные жалюзи било яркое, холодное осеннее солнце. Дворник шаркал метлой. Мусорный бак хлопал на ветру оторванной крышкой. Кто-то, гремя стеклотарой, спускался по лестнице.
- Экспрессионист В. Ветродуев стеклотару пошел сдавать. Надо будет к нему чуть позже подняться. Может, перекушу? - подумал Талантов…
- Приснится же черт знает что, - подставляя лицо под холодную, колкую струю бормотал он. - Это все моя метафизика. Прав В. Остроглазов! Ой, как прав. Дело стремительно движется к дурке. Если чего-то решительно не предпринять, то…
И тут взгляд художника уткнулся в незавершенный портрет учителя.
Талантов осел, словно расплавленная пластилиновая фигурка.
Глаза на портрете горели тем самым запредельным огнем, над которым долгие месяцы тщетно бился художник.
- Наверное, я стал лунатиком, рассматривая картину, испуганно подумал художник.- Впрочем, если с его помощью рисовать такие недурственные вещи, то извольте я готов заделаться хоть сомнамбулой, хоть вампиром… Какие, однако, глаза. Так и буравят до костей. Так и холодят до гусиной кожи.
Художник зябко поддернул плечами.
- Высокий класс! Не сойти мне с этого места - шедевр!
Вскоре "Портрет учителя" ушел по солидной цене иностранному перекупщику.
Художник Талантов подстригся, приоделся и, купив в секс-шопе "Vig RX 27- 28 см for man" , наконец привел (в отделанную под "еврошик" мастерскую) знакомую даму…
Спустя год на далеком западе.
- Герр Шилькенбраун! Я уверяю вас, что те деньги, которые я прошу за это портрет сущие гроши.
- Герр Мюллер! Пять нулей вы называете грошами? Да за такие деньги я могу купить приличный das schloss в Швейцарских Альпах.
- Милый герр Шилькельбраун. Поверьте, моему опыту и художественному чутью - не пройдет и несколько лет, как за эту картину вам будут предлагать остров в Атлантическом океане. Ибо это не картина, а настоящая художественная Die Bombe. Вы посмотрите, какой у этого портрета запредельный, метафизический взгляд. Als auch bohrt ! Так и холодит, словно der russische winter !
В портретном взгляде и впрямь было что-то зимнее и притягательное, словно падающий снег. Герр Шилькенбраун зябко подернул плечами и протянул герру Мюллеру свою кредитную карточку…