Культурологическая засада

        «Надо познакомить нашего читателя со здешней литературно – культурологической протоплазмой» - решил издатель дальнего зарубежья Альберт Яковлевич Асьминогов и выпустил литературно–публицистический журнал…
        Фамилия Асьминогов в свое время, очевидно, произошла от осьминога. Опасного и вороватого, между прочим, существа. Хотя внешне Альберт Яковлевич вовсе не походил на обитателя морских пучин, а скорей напоминал суслика: кругленький, пухленький, щекастый, плюс маневренные, точно локаторы ПВО, уши. Впрочем, и суслики при всей своей безобидности и неповоротливости не прочь при случае разинуть роток на чужой каравай.
        Все это к тому, что Альберт Яковлевич, как говорят в наши дни, был еще тот «жучило».
        Выпустил. И даже два-три магазина приняли издание к реализации. Последующие усилия слить журналы были крайне неудачными, что навело А.Я. Асьминогова на мысль о финансово–литературном поражении…
        Александр Яковлевич никогда бы не попал в столь щекотливое положение, как впрочем, никогда бы не выпустил и упомянутого журнала (проект которого А.Я. вынашивал уже давно), не отправься его жена (истинный издатель!) в длительное морское путешествие.
        Без супруги (женщины с внеполовым голосом и внешностью, чья деловая хватка приводила в сущий ужас конкурентов) Альберт Яковлевич, что называется, распоясался и, как результат, попал в выстроенную своими же руками культурологическую засаду.
        «Кому бы скинуть, чтобы хоть свое бабло отбить!? Иначе она, когда вернется, меня так отобьет. О-го-го и здравствуй, грусть!»
        А.Я Асьминогов энергично искал варианты, кандидатуры, и, наконец, вспомнил о литераторе Вениамине Лучезарове. Прежде Альберт Яковлевич никогда не пересекался с В. Лучезаровым, но наслышан о нем был весьма.
        «Редкостный олух! Конченный лох!» -так отзывались о Вениамине знакомые Альберта Яковлевича.
        Человек с такими характеристиками как нельзя лучше подходил к делу А.Я. Асьминогова.
        Издатель осенил свой пухлый стан крестом, сплюнул через левое плечо и нащелкал телефонный номер.
        Невидимые глазу волны и колебания понесли его «SOS» к безмятежно спавшему Вениамину Лучезарову.
        Мгновение спустя у литераторского уха запрыгал преобразуя волны в звуки «тыр-ыр– аг-лы-ты-ры-рыл» телефонный аппарат.
        «Ух, ты!» - еще пребывая во сне, удивился Вениамин. Хотя, что может быть удивительного в телефонном звонке!? Они звонят и день-деньской, и ночью нет от них покоя. Жужжат в метро. Трезвонят в трамваях. Мелодят в театрах и кафе…
        В доме В. Лучезарова телефон звонил редко и, как правило, носил если не судьбоносный, то значительный характер – однозначно.
        - Але? - вельветовым тенором произнес Вениамин, и явил миру свои зеленые с голубой поволокой глаза.
        Всякий человек имеет «визитную карточку». Кто–то пальцы, второй нос, третий, скажем, брови, четвертый…
        У литератора В. Лучезарова первичными являлись глаза. Губы, руки, печень, селезенка… Одним словом, все то, что составляет творческую личность, было лишь их дополнением. Потрясающие глаза: излучающие ум, возвышенность, милосердие, святость… Короче всю палитру благородных качеств. Не один собеседник капитулировал перед их обаянием. Не раз своей святостью вводили они в заблуждении всякого рода жуликов.
        Альберт Яковлевич Асьминогов глаз собеседника пока не видел, но по голосу решил следующее: - «Ну, такого лохоголосого не причесать - себя обидеть».
        - Доброго вам времени суток, - рассыпался в любезностях А. Я. Асьминогов. - И вам, и вашей супруге, и деткам вашим, - и кажется даже упомянул ни к селу ни к городу Лучезаровскую свояченицу.
        «Хм- хм…» - удивился литератор, ибо в ближайших десяти тысячах верст никакой свояченицы у него не было. Приблизительно на таком же удалении проживали Лучезаровские жена и дети. Правда, с правого литераторского бока посапывала недавно вернувшаяся из короткого вояжа средних лет дама с ласковым прозвищем «Киса». В состоянии покоя, сытости и финансовых удач она и впрямь напоминала ласковую кошечку. Впечатление усиливали ее небольшие, но весьма сексуальные усики, а также страсть к поеданию сырого фарша.
        В моменты же приступов голода и безденежья Киса походила на разгневанную львицу.
        - Доброго, доброго. А с кем имею честь…
        - Альберт Яковлевич, - не дав собеседнику окончить фразу, представился издатель. - Весьма, весьма наслышан о ваших литературных и прочих достоинствах. Крайне рад. Весьма польщен! Почту за честь знакомство с таким, с позволения сказать, «при всех делах» человеком.
        За любезной, если прибегать к военной терминологии, пристрелкой, Альберт Яковлевич предпринял осторожный кавалерийский наскок на передние рубежи жизни В. Лучезарова.
        - Ну, чем живем? Какими творческими планами дышим?
        - Да усаживаю зрение, - ответил Вениамин. - Кому сегодня, Альберт Яковлевич, скажите мне на милость, нужна литература. Слово дешевле барреля нефти!
        - Ц-ц-ц! - зацокал, точно кузнечик, Альберт Яковлевич. - Все это не так как вы себе думаете. Литература стоит! Слово живет! Кстати, не хотите ли поработать в моем новом литпроекте?
        - А в каких размерах будет состоять мое участие? - осведомился В. Лучезаров.
        - Я думаю детали нам лучше обсудить так сказать визави. Положим… Сегодня в двенадцать ноль-ноль вас устроит?
        - Вполне, з- дал согласие В. Лучезаров. И, получив координаты места встречи, положил трубку…
       
        Ровно в полдень литератор открыл дверь маленького кафе. А.Я. Асьминогов уже что- то жевал за столиком у окна и отдавал резкие команды в телефонную трубку.
        - Веня, рули сюда! - фривольно окликнул он литератора, точно видел его не впервые, а как минимум был шафером на Лучезаровском бракосочетании. На столе дымился кофе. Подкововидные круасаны источали нежный запах. После короткой притирки и одностороннего перехода на «Ты», Асьминогов передался делам.
        - Я выпустил журнал. - Он бросил на стол плод своих трудов: небольшую книжицу в красно- синей обложке.
        «Exclusive translation» - прочел литератор и вопросительно глянул на собеседника.
        - Я вменил себе в задачу познакомить нашего читателя со здешней литературой, так сказать, обмен культурной протоплазмой, - путано разъяснил Альберт Яковлевич свои культурно–литературные цели.
        - Но это же перевод! Колоссальная работа! Плюс гонорары! Ведь их писатели задарма писать не станут, - удивленно вскрикивал В. Лучезаров.
        - Ну, переводить вообще–то не так уж и трудно. Есть масса прекрасных электронных переводчиков. А писателей? Вроде как и нет!!! Соответственно… М-м-м. Отсутствуют и гонорары… - пояснил, делая многозначительные паузы и хитро подмигивая, Альберт Яковлевич.
        - Это как? - изумился В. Лучезаров.
        - А вот так. Берем несколько писателей. Первая глава, скажем, из Роже Булона. Вторая от Паскаля Кушона. Ну, и третья от Мари Солей де Неж. Составляем этакий литературный «коверкот». Цепляем жизненное название, а из трех писательских имен составляем одно, положим, Паскаль Булон де Неж. Кому конкретно платить? - раскрыл свою производственную кухню Альберт Яковлевич Асьминогов.
        - Но ведь это не стыкуется!? У них разные стили, темы… Читатель запутается.
        - Так это же и отлично! - хохотнул редактор.- Читатель устал от набившего оскомину: пролог, завязка, кульминация, развязка, мораль… Все это суть вчерашнее. Мы подбросим ему литературные пазлы. Так сказать, «касстет». Он в первом номере голову поломает, и, чтобы понять, в чем собственно дело, побежит за вторым, а там и за третьим… Таким образом, мы создадим новое направление в литературе. Поверь мне – будет моднее любого модернизма…
        - А как вы видите мою роль в данном проекте? - полюбопытствовал В.Лучезаров.
        - Участие простое, но благородное. Ты покупаешь у меня весь тираж «Exclusive translation» по 1$, а в магазинах сбрасываешь их по 1$50. Тысяча экземпляров! 500 баксов нетто! С магазинами уже все перетерто. Могу позвонить, там подтвердят. - А.Я. Асьминогов достал из кармана «мобило».
        - Нет, нет… Что вы! Что вы я вам вполне доверяю. И потом, грех не взять такой замечательный журнал.
        Литератор В. Лучезаров бегло пролистнул, журнальные страницы. - Я правда, представлял себя в роли автора.
        - Веня! Какие терки! Будешь авторам. Дай только для начала первый номер слить, а там уж мы, братишка…
        - Хорошо, хорошо, - перебил издателя В. Лучезаров. - Я бы хоть и сейчас оплатил требуемую сумму. Но… Я… Как бы… Одним словом, в некотором роде я связан финансовыми обязательствами. Короче мне надо посоветоваться.
        - Окей, - согласился А.Я. Лучезаров. - Только не тяни, ибо у меня есть масса желающих. Деньги-то согласись, практически падают в руки на манер манны небесной!
        С контрольным экземпляром «Exclusive translation» В. Лучезаров поспешил к сожительнице…
       
        - Кисуньчик! - воскликнул В. Лучезаров с порога. - Я, кажется, имею честь доложить тебе нечто приятно-финансово–доверительное.
        Киса агрессивно дернула усиками. Во-первых, она была голодна. Во-вторых за время ее вояжа В.Лучезаров малость поиздержался, и семейные финансы, что называется, пели романсы.
        - Кисунь! Поверь – весьма любопытное дельце. Вениамин Лучезаров стал быстренько готовить второй ланч, и, сверкая дивными очами, посвящать Кисуньчика в литературный «коверкот», затеянный издателем А.Я. Асьминоговым.
        - О! - воскликнул Кисуньчик, жуя антрекот. - Интерэсно. Интэресно. Так, так, так. Это весьма подходит под Бернскую конвенцию по защите авторских прав…
        «Кисунчик» имела не только усики и пристрастие к сырому фаршу, но кое-что и в голове.
        - Кажется, у нас есть, чем ухватить господина Кальмарова за хитрую ягодицу и свои десять процентов за наводку отщелкнуть! А это, я думаю, сумма!? И Кисуньчик выбил на калькуляторе своими пухленькими пальчиками радостно-победный ритм.
        - Асьминогова, - поправил В. Лучезаров.
        - Не суть важно, - отмахнулась Кисуньчик. - Главное реально. Ты вот что… Ступай – ка к этому… Как его… Грен? Хрен? Короче к твоему знакомому местному литератору и пробей у него информацию по писателям, которых этот твой Омаров смиксировал в своем журнале.
        - Асьм… - заикнулся литератор.
        - Вот и я говорю, - одернула его «Кисунчик». - Иди и прозондируй. Ты, пока я отсутствовала, баловал, теперь поди-ка поработай. Тут если правильно провернуть, то нашего Тресковича-Акуловича можно не то, что щупалец, но и внутренностей лишить…
        В.Лучезаров ткнулся губами в Кисины усики и отправился к мосье Ги Монгрену…
       
        Визитной карточкой сорокапятилетнего м. Ги Монгрена писателя «пререалиста» (как он себя называл) являлись не лицо, руки, почки с желудком, а крупная, мясистая, одушевленно- одухотворенная попа. Прямо не часть тела, а независимая сущность!
        - Прошу, - виляя задом, как пес хвостом, мосье Ги Монгрен провел В. Лучезарова в писательский кабинет. В коем царил, как тому и положено, «Le desordre artistique».
        Господин Ги Монгрен собрался было обстоятельно покрутить перед симпатичным визитером своей «визиткой» - уже и коньячок организовал, и лимончики нарезал, и зажег какие-то эротического свойства дымы, и…
        Но В. Лучезаров с легкого аллюра осознанной любезности перешел на стремительный галоп своего «дела».
        - Мосье Монгрен, знаете ли вы таких писателей... - В. Лучезаров перечислил фамилии.
        - Surе! Мon cher ami, Surе! Oui! - Заверил Вениамина «пререалист».
        Мало того, что он знал обозначенных господ. С одним из них, например, он некогда состоял в интимных отношениях. Второй эту связь коварно расстроил, а мадам Мари де Неж была соредактором представительного голубо–розового журнальца из коего изредка кормился Ги Монгрен. Расспросив о писателях, В. Лучезаров прошерстил м. Монгрена на предмет законодательства о защите авторских прав и о «наводческом», если так можно выразится, проценте…
        - Парфе! - Радостно заключил свой визит В. Лучезаров и направился к двери…
        Ги Монгрен разочарованно крутанул «визиткой»…
       
        Вечер и ночь Лучезаров с Кисуньчиком потратили на индификацию литературных «пазлей-кастетов», сочиненных А.Я. Асьминоговым. Утром Кисуньчик вручила В. Лучезарову чек с отложенным платежом и, благословив, отправила его на встречу (с молившимся всю ночь об удаче) А.Я. Асьминоговым.
        - Этот мичиганский суслик решил причесать мою кисулю! - воскликнул на пороге В. Лучезаров. - Вы жестко прочитались, господин Щупальцев. Кисуньчик причешет, обует и скушает вас с подметками, шнурками, щупальцами и прочими клешнями. Правда, Кисуньчик!?
        - Сплюнь через левое плечо, - потребовала Киса.
        - Эй! - В. Лучеразов саркастически улыбнулся, но, тем не менее, сплюнул и для верности постучал по косяку…
       
        - Ну, как? - не дав литератору пригубить и кофе, поинтересовался издатель. - Берешь?
        - Разумеется! Только я вам дам post day check. Я, знаете ли, в отсутствии супруги несколько поиздержался, - пустился в объяснения Вениамин. - Так сказать…
        - Ну, что вы! Что вы! - вновь переходя на вежливое «Вы», замахал руками издатель. - Мы же компаньоны. Я все понимаю. Я тоже… Как бы в некотором роде… Находясь в семейно–творческом одиночестве нарубил делец! Ну, вы понимаете. А.Я. Асьминогов эротично подмигнул собеседнику.
        - О! да, да, да. Грузя «Exclusive translation» в салон и багажник своего авто согласно вскрикивал В. Лучезаров.
        Партнеры финально ударили по рукам и разъехались в разные стороны.
        « Ц- ц-ц… Ну, видал мудаков. Ц- ц… Встречал лохатронов, но такого бранделяса вижу впервые!» - радостно цокая от нежданно-негаданно свалившейся удачи, думал издатель А.Я. Асьминогов. - Надо будет позвонить этому… И на «отбитые бабки»…
        А.Я. Асьминогов принялся размышлять о новых проектах. «Но первое – отпраздновать победу» - Решил он и направился в престижный массажный салон.
       
        Не успел еще А.Я. Асьминогов остыть от напряженного массажа, как в его кармане интенсивно затряслось «мобило». Приятный, но не терпящий возражений голос потребовал от него немедленной явки в юридическое бюро со сложной латинской аббревиатурой AОLC…
        - Мы с моими клиентами выставляем вам иск за нарушение авторских прав. Седовласый адвокат бросил перед издателем стопку «Exclusive translation» и чеки от реализованных магазинами экземпляров.
        От осознания произошедшего Альберт Яковлевич, будто попавший в щекотливую ситуацию кальмар, сделался фиолетового цвета. Волосы на голове вздыбились и зажужжали точно электрические провода. Адвокатская контора окрасилась холодным электрическим оттенком…
       
        К приезду супруги - Асьминоговское хозяйство состояло из отсроченного Лучезаровского чека и нескольких контрольных экземпляров «Exclusive translation», а сам Альберт Яковлевич напоминал экспонат полинявшего и посеченного молью хомячка в заштатном краеведческом музее.
        Десять «наводческих» процентов отхваченные семейством Лучезаровых от благодарных писателей хоть и не вполне удовлетворили Кису, но, тем не менее, составили значительную сумму.